– Просто не собираюсь отсрочивать неизбежное. Как предписано, так и будет. Видишь, сегодня со мной не произошло ничего страшного, хотя я была одна, пользовалась общественным транспортом, пробиралась через технические помещения для персонала… Ты помнишь, как там темно?
Мой показной тон был напускным; на самом деле глубоко внутри я вовсе не чувствовала такой легкости, но сейчас, когда Глеб был рядом, моей безопасности ничто не могло угрожать. Его присутствие словно развязывало мне язык, молчать не хотелось, хотелось говорить, но так, чтобы Хаос непременно отвечал, и его голос звучал, наполняя жизнью это унылое помещение.
– Чокнутая, еще и фаталистка.
Усмехнувшись, я обернулась к нему.
– Не совсем. Я верю, что иногда судьба – это просто красивое слово.
– Ага, а человек – сам себе вершитель, и прочее в том же духе.
– Поверить не могу, что мы с тобой это обсуждаем.
– Нет уж, уволь. Мне просто интересно, почему ты не боишься допрыгаться?
– Ты же не боишься, – я только пожала плечами.
– Еще как боюсь, иногда даже слишком.
– Значит, неплохо маскируешь свой страх.
Склонив голову набок, он задумчиво повертел в руках наручники. Подойдя ближе, я с неожиданной легкостью вытащила их из его ладоней.
– Мое, значит, давай сюда.
Глеб едва повел бровью.
– «Твое» в несколько ином смысле… Чтобы немного усмирить твою резвость.
– А ты знаешь другие способы?
– Разумеется. Один из них уже имел несчастье опробовать.
– К слову, если не хочешь меня отравить, выброси те дрянные пилюли, они все равно недейственны.
– По рукам.
– Что, серьезно?
– Ага. У нас с тобой всегда все серьезно.
Я рассматривала наручники со смешанными ощущениями, они вызывали у меня не самые радужные воспоминания, напрямую связанные с каменным мешком и всем тем, что мне приходилось прочувствовать на своей шкуре. И лишь потом заметила, как внимательно Глеб всматривается в мое лицо. Тяга к исследованиям пропала во мне быстрее, чем успела появиться, и я с некоторым раздражением сунула наручники обратно в плен разномастных проводов, подальше от своих глаз, а главное, глаз Глеба. Мало ли, какие мысли они у него спровоцируют…
– Не хочешь рассказать, что нашел в доме родителей? – подумав, спросила я.
– Не особо, – вслух прикинул Хаос.
Замечательный ответ. Я лишь кивнула и направилась в прихожую. Моя сумка лежала под зеркалом. Опустившись на корточках, я принялась рыться внутри в поисках ключей от родительского дома. Наконец, связка оказалась в моей руке. Когда выпрямилась, выяснилось, что все это время Глеб стоял у меня за спиной, молча наблюдая за моими манипуляциями.
– Вера, я еще в состоянии скрутить тебя и без всяких наручников, – предупреждающе заявил он, перехватив мой взгляд.
– Без надобности. Я просто немного прогуляюсь.
Приблизившись вплотную, Хаос без лишних разговоров вытащил сумку из моих рук и бросил ее обратно под зеркало.
– Я ничего там не нашел, – буркнул нехотя, отвечая на мой недавний вопрос о своем визите в дом моих родителей. – Да и не искал особо. Что вообще я мог там найти?
– Ну, мало ли. Зачем-то ведь тебя туда понесло?
– Мне нужно было убедиться, что к дому не проявляют интерес.
– И как, проявляют? – помешкав, осведомилась я.
– Ни один хрен.
Все верно, руины некогда роскошного дядюшкиного особняка имеют больше шансов на его визит, чем старый дом родителей. Честно говоря, не удивлюсь, если у него давно уже имеется подробный список всех мест, где я вообще могу появиться.
А дом – это слишком просто, слишком опасно.
– Видишь, я склонен тебе верить, хотя все это больше похоже на бред спятившего фуфела, даже если попытаться копнуть сильнее. Макс говорил, та история не выходила за узкие пределы, широкой огласки не получила, вообще застопорилась, и чем закончилось дело – не просвещенный не просечет.
– Он скрылся, – с деланой невозмутимостью пожала я плечами.
– Так, ладно, – Глеб нахмурился. – Какое-то время мы не можем покинуть этот чертов городишко, значит, придется быть очень осторожными. Это в первую очередь касается тебя.