– Баклан, ну че ты лепишь?
– Мне почти тридцать, пора как-то устраивать свою жизнь. Нет, тебя я, конечно, самой страстной и пламенной, но в качестве постоянного спутника жизни твою морду видеть нет ни малейшего желания.
Не выдержав, я засмеялась:
– Надо было сразу сообразить, что с вами двумя не так.
– Баклан, чему ты мне девчонку учишь? – хмыкнул Глеб.
– Да ладно…
– И вообще, я еще поинтересуюсь у Эдика, что тут за медсестра такая шустрая, – пообещал Хаос, чем вызвал у меня прямо-таки умиление:
– Неужели ревнуешь?
Макс слабо хохотнул:
– Всё, всё, сваливайте отсюда, а то у меня швы нахрен разойдутся…
– Вот тебе и радушный хозяин, – всплеснул руками Глеб. – А как же бахнуть напоследок?
– Эдик тебе бахнет, вылетишь отсюда за секунду.
– А мы и его позовем, – разулыбался Глеб.
Макс с подозрением покосился на друга, перевел взгляд на его куртку, висящую на спинке моего стула, и в голосе его послышался отблеск надежды:
– Что, в самом деле спиртягу протащил?
– Шутишь, братишка? Меня ж этот тиран в халате в два счета из палаты попрет.
– Чееерт, Глеб, – на физиономии Макса отчетливо проступило разочарование.
– Чайку попьем, – невозмутимо ввернул альтернативу Хаос.
– Хрен тебе, а не чаепитие!
– Непорядок! В следующий раз будешь наяривать свои пошлые романчики в одиночестве, – Глеб достал телефон и принялся набирать номер. – Сейчас узнаю у Эдика, как мы можем провернуть тут полуночные посиделки. Да! Ты еще на месте? Заглядывай к нам на огонек, дружище. Что? Ну зачем же со скальпелем… Зашивать никого не нужно пока. А? Да не, мы тут по скромному… Лучше наборчик свой чайный захвати, больного отпаивать будем. И отпаривать, да... Ладно, подойду.
– Вот неугомонный, – качнул головой Щёлоков, когда Глеб вернул телефон обратно в карман.
– Ты куда? – поинтересовалась я, заметив, что Хаос поднимается со своего места.
– К Эдику, помогу ему собраться.
– Боится, что пара чашек вывалится из гениальных рук, – перевел мне ехидный Макс.
– Да чего ты, он сам за один заход всего не утянет.
– Сиди, – я поднялась со стула.
Глеб моментально помрачнел:
– Сам схожу.
– Поболтаете пока, – торчать на одном месте и слушать все то, о чем не имею вообще никакого понятия, мне порядком надоело, так что против прогулки до противоположного конца коридора я не возражала.
– Вера, – тон Хаоса изменился, теперь в голосе четко прослеживался звенящий напряжением металл. Как ни странно, но это подействовало, я в нерешительности замерла у двери, гадая, стоит ли настаивать на своем.
– Глебыч, ты чего? – удивился Макс, стихийно придя мне на помощь. – Вообще теперь ее никуда не пустишь?
– Да там… головняк, – при мне Глеб точно не рассказывал Максу о назревших проблемах, может, щадил психику едва оклемавшегося друга, а может, несмотря на свои слова, все же не слишком мне доверял. Не знаю, как бы я сама чувствовала себя на его месте.
– Очнись, параноик, мы в больнице, - Макс осторожно помотал головой. – Что тут с ней может случиться? Здесь можно опасаться только пьяного Эдика со скальпелем наперевес, а он сейчас в адеквате, ты видел.
– Баклан, я сам с этим разберусь, – жестко отрубил Хаос, не сводя с меня взгляда; казалось, мысли в его голове мечутся из стороны в сторону, он вроде и признавал правоту Щёлокова, но в то же время хотел, чтобы все было по его желанию. Что же касается меня, то я в самом деле не видела ничего противоестественного в том, чтобы пройтись по коридору до кабинета доктора. Но гиперопека Глеба оказалась неожиданно приятной, не вызвав привычного раздражения и порывов доказать собственную обособленность и независимость мнения. Невероятно, мне действительно нравилось, когда он что-то решал за меня, либо предъявлял какие-то особенные права на мою свободу, настойчиво внедрял в мое сознание слово «мы», всеми силами вытесняя опостылевшее «я».
– Ладно, – нехотя буркнул Глеб, по-видимому, рассудив, что не хочет походить на закостенелого параноика. – Ты знаешь, где его кабинет?
– Мы вместе туда заходили.
– Угу, – и он угрюмо отвернулся к Максу, всем своим видом показывая, как недоволен нами обоими. Выждав с секунду, я скользнула за дверь.
Все будет нормально – кажется, впервые я в самом деле верила в содержание этой фразы. Макс оправится после ранения и уедет со своей матерью в поисках лучшей жизни, мы с Глебом дождемся окончания следственной бюрократии и тоже рванем отсюда со скоростью космической ракеты, куда-нибудь далеко, туда, где нас никто не знает и ни одно живое существо не станет ворошить наше прошлое. Все складывается удачно, только бы протянуть оставшееся время, потом уже станет плевать на возможную опасность, можно будет ходить, не оглядываясь в поисках вооруженных врагов, не переживать о будущем, жить не одним днем, а точно знать, что впереди еще целая вечность у наших ног…