– Глеб, прекрати!.. Если девушка все еще в больнице, я узнаю и тебе сообщу. Не вздумай тут ничего устраивать, ладно? Здесь люди, полно людей и…
– Не дебил, – тот мотнул головой. – Ищи. Звони.
– Мне бы не хотелось проблем с полицией.
– Мне тоже.
Они разошлись. Мужчина в белом халате отправился назад, а Глеб, более не тратя впустую времени, не оглядываясь, быстрым шагом бросился в указанном направлении, к прикрытому дверью лестничному пролету. В спешке преодолел все ступеньки, толкнул от себя неплотно прикрытую дверь и тотчас оказался в скудно освещенном помещении, из которого сразу можно было попасть в коридор, ведущий к выходу для медперсонала. Глеб вырвался на улицу, в холодный зимний воздух, как был, в одном свитере. Не мешкая, почти бегом пробежал расстояние от двери до ворот, мимо своей неприметной тачки, припорошенной свежим блестящим снегом. В свете уличного фонаря смог рассмотреть нечеткие, но довольно свежие отпечатки автомобильных покрышек. Здесь машина круто развернулась и исчезла за воротами, ее следы смешались со множеством других. Упершись ладонями в колени, Глеб попытался восстановить дыхание. Все было тщетно – никаких зацепок, которые могли бы намекнуть, в каком направлении следует искать Веру, не виделось.
От яростного бессилия хотелось рвать и метать все вокруг. Глеб с силой сжал пальцами заледеневший край больничной ограды, лихорадочно размышляя, что делать, куда бежать, и в этот момент в правом кармане его штанов ожил мобильный.
Макс.
Телефон отправился обратно; разговаривать с хакером было некогда, да и незачем.
Ключи от машины оттягивали другой карман. Глеб сам не знал, почему сунул связку не в куртку, но сейчас этому порадовался – возвращаться в больницу означало терять драгоценное время. Прыгнул за руль и быстро выехал со двора. Куда ехать, даже приблизительное направление, он не знал, мчался вперед наобум, бросая взгляды на темные автомобили, пролетающие мимо, на обочины, снежные тротуары, одежду редких прохожих…
Это было безрезультатно, и он хорошо понимал всю нелепость собственных действий, но сидеть на одном месте и ждать неизвестно чего казалось равносильным капитуляции. А Глеб не был готов смиренно сложить руки. Он рвался в бой, любой, жестокий или смертельный, с кем-то или чем-то – не имеет значения. Город давно остался позади, мимо пролетали клонящиеся от ветра деревья, большие и маленькие, снежные хлопья ожесточенно били по лобовому стеклу, разлетались от взмахов стеклоочистителей, но видимость все равно была ни к черту; от снега оставались разводы. Глеб с силой кусал нижнюю губу, то и дело увеличивая скорость, затем вновь ее сбрасывая – мысли о том, что Вера может быть где-то здесь, совсем рядом, а он промчит мимо и не заметит ее, заставляли пристальнее вглядываться в окружающую обстановку.
Куда этот псих мог ее утащить? Куда? Куда?!
Зачем?!
Телефон все звонил и звонил, но Глеб, видя на экране физиономию Макса, игнорировал настойчивые звонки. В голове въедливой пластинкой крутились небрежные слова хакера: «Мы в больнице, что тут с ней может случиться?». Если б этот крендель с отшибленной башкой не назвал его параноиком, хрен бы Глеб пустил ее шастать по медучреждению в одиночестве, пусть там и есть люди – ну, а толку в их присутствии? Никто даже не попытался ей помочь. Никто ничего не видел. Теперь его девчонке вновь угрожает опасность, она неизвестно где, непонятно с кем, в конце концов, неясно, по какой причине, а он здесь, бесцельно мотает километраж, и ничего – ничего – не может для нее сделать.
Зачем она нужна этому психу?
Правда, зачем? Глеб гнал от себя эти мысли, но сейчас не мог отмахнуться от подозрений, которые возникли почти сразу после того, как ему стала известна часть ее сложной истории. Вера была случайной жертвой, и она единственная выжила в разверзнувшемся подземном аду, по ее же мнению из-за того, что псих сравнил ее со своей сестрой и решил, что этим она выделяется среди таких же случайных пленниц. Бред, ну реальный бред, даже если представить, что психу начисто сорвало башню, и он просто полный неадекват во всем. Что же тогда – сексуальная привязанность к своей жертве? Кажется, тоже нет… Она была нетронута, именно Глеб стал ее первым мужчиной. Если только не предположить, что она сделала операцию по восстановлению девственности, но это еще больший бред – зачем, с какой стати?
В конце концов, на нее это совсем не похоже.
Есть много других способов унизить и растоптать женщину, не трогая при этом ее девственность. Вот оно. Вот почему он прекратил все расспросы и попытки докопаться до истины – не хотел услышать правдивый ответ из уст той, которую любил и ради которой мог бы пожертвовать собственной жизнью?