– Не тупи, баклан!
– Мы ни с кем не связывались, если только… Черт, хвост, который тянется за Костей, мог дотянуться и до нас.
– Хорош х***ню гнать! – рассвирепел Хаос, едва сдержавшись, чтобы не запульнуть раздражающий телефон в противоположную стену. – Это не наши кенты… Ее… Все дело в ней.
– Вера кого-то пришила?
– Да, ***, иди-ка ты…
– Стой, просто объясни! Сам же знаешь, что ни черта один не разгребешься.
Глеб с трудом заставил себя перевести дух и хоть немного успокоиться, прекрасно понимая, что хакер прав. Он – грубая разрушительная сила, а Макс – тактик, так ведь всегда было, ни к чему сейчас устраивать показательные разборы.
– Это тот мудак, ну, помнишь, из ее дела? Ты мне показывал. Похищение там, трупы, все базары.
– Помню. О дальнейшей судьбе того гада ничего не известно.
– Теперь известно, – яростно скрипнул зубами. – Вера рядом с ним. Она так боялась, чувствовала, что он обязательно явится, а я не слишком-то ей верил. Проверял, конечно, но все равно думал, что она заливает от страха.
Макс молчал.
– Она дерганая такая была в последнее время, ни за что б не поверил, если бы сам не видел. Загнала мне какой-то жестяк, но я, опять же, не знаю, стоит ли в это все верить? Просекаю конкретно одно: есть шизанутый псих, и Вера сейчас где-то с ним. Все.
Щёлоков сохранял молчание.
– Да что я должен делать! – взорвался Глеб, сильно сжав пальцы вокруг корпуса телефона, вновь ощутив непреодолимую потребность расколошматить ни в чем не повинный аппарат. – Не знаю, где ее искать. Я пытался, вот, позырь, – с раздражением ткнул пальцем в свое разбитое лицо. – Это все, на что я способен, Макс. – из его груди вырвался обреченный стон. – Ты прав, это все, на что я способен. Проклятье!
Щёлоков все еще молчал, по-видимому, растеряв весь свой запас слов от неожиданности и шока, вызванного лаконичным рассказом дерганого Глеба.
– Ты… уверен, что все именно так? Могла она сама сделать ноги подальше от нашей компании?
– Думай, что несешь! Она со мной… Не из страха, баклан, не под угрозами, просто… черт его знает… Макс, может, пойти к сычам, а?
– Ты там совсем башкой поехал?
– А что остается?
– Прикидывай, как скоро они заинтересуются каким-то там смутным исчезновением, когда у них на пороге появится такая впечатляющая личность, как ты! Стоп, – Макс перевел взгляд куда-то за пределы камеры. – Глеб, ничего только не делай больше, лады? Не слишком хочется видеть тебя в сычевском аквариуме. Я подумаю. Тут… время всей этой больничной канители, сам понимаешь.
– Лечись, лечись, – буркнул негромко Хаос.
– Ничего не делай! Совсем ничего не делай! Сычи и так заинтересуются ее пропажей, она ведь у них в разработке, помнишь? Они будут ее искать, так или иначе. А мы… мы будем в курсе их деятельности.
– Как?
– Оставь это мне. Я перезвоню. А ты иди и почисти свою рожу, смотреть тошно…
Макс вновь скосил глаза за пределы телефонной камеры, что-то сказал уже не Хаосу, после чего видеозвонок прервался. Глеб равнодушно провел ладонью по лицу и вновь закрыл глаза.
Глава 7
ВЕРА
Холодно.
Ветер пробирается по моим ногам, вплетается в обездвиженное тело, постепенно окутывая своим ледяным коконом, как паук плетет паутину – шажок за шажком. Я лениво дернула правой рукой, пальцы тут же наткнулись на что-то твердое, неровной формы. Камень. Кажется, еще один совсем рядом. И еще. Маленькие камушки.
Как странно.
Вздрогнув, я резко распахнула глаза и уставилась в пустую каменную стену прямо перед собой. Сердце тотчас пропустило удар, хотя я все еще подозревала, что застряла где-то в мире собственных сновидений и изощренных фантазий. Сглотнув, медленно перевела взгляд наверх и увидела знакомый люк, надежно защищающий каменный мешок от изменчивых погодных условий, но не рассчитанный для сохранения плюсовой температуры здесь, внизу.
Вот почему тут так холодно.
Ладно…
Глаза слипались, больше всего на свете хотелось раздобыть где-нибудь теплое пуховое одеяло, накрыться им с головой, поджать ноги ближе к животу и провалиться в глубокий вечный сон. Это желание блокировало неизбежные панические мысли; сейчас я почти ни о чем не думала, не строила никаких догадок или предположений, зависла в своем подвешенном состоянии без какого-либо стремления сбросить с себя пленительный кокон беспечного неведения. Только холод и сбившийся ритм сердцебиения, вызванный какими-то ужасающими отголосками на периферии тускнеющего сознания, мешали мне в полной мере насладиться блаженным неведением.