Мои ногти сами собой впились в кожу ладоней.
– Как?
– Ждать осталось недолго. Скоро к нам присоединится наша новая подружка, и вот тогда…
– Черт! – я не выдержала, вскочила на ноги и уже спустя секунду стояла прямо напротив него, в считанных сантиметрах, едва ли не лицом к лицу. Боже мой, внешне он почти не изменился… Альберт смотрел в мои глаза и грустно улыбался, показывая тем самым, что был прав в своих словах. Ошибка за ошибкой с моей стороны, теперь можно забыть о быстром перемещении за пределы губительной клетки и настроиться на мучительно долгое ожидание «начала», обещанного братом в скором времени. У меня был маленький, крошечный, почти нереальный шанс либо значительно ускорить свое освобождение, либо приблизить смерть, но я так глупо и бездарно его упустила, позволив себе сорваться всего на секунду...
Он прав – во мне нельзя рассмотреть ни капли преданности его преступлениям.
– Не делай этого, – процедила сквозь плотно сжатые зубы, с силой вцепившись пальцами в решетку. – Что бы ты ни придумал, не вовлекай в это никого больше, Альберт!
Его смех стал громче.
– Поверить не могу, ты думаешь воздействовать на меня словом? Этому они тебя учили? Но ты ведь даже не представляешь, что за подружку я имею в виду.
– И кто она? – я попыталась успокоить расшалившийся пульс.
– Ты ее не знаешь, а вот я имел счастье столкнуться с девчонкой перед тем, как… Мне пришлось исчезнуть.
Чертов психопат…
– Мы все еще одна семья, Вера – он вдруг подался вперед и крепко, до боли сжал ладонями мои пальцы, обхватывающие решетку. – Ты не смеешь выступать против меня. Что бы я ни сделал, ты всегда будешь на моей стороне, запомнила?
Я не двигалась, только смотрела в его потемневшие от гнева глаза долгим взглядом, надеясь, что все-таки сумею придумать что-либо, прежде чем свихнусь в этом подземном аду.
– Мои решения правильны. Мои поступки – твоя догма. Чем быстрее ты позабудешь о том отрезке своей жизни, который провела без меня, и перестроишься на мою волну, тем лучше для тебя же, сестричка. Мы всегда были связаны крепкими узами, пусть этот ублюдок и заверял тебя в обратном, пока не сдох в аварии.
– Отец? – одними губами прошептала я, на что Альберт лишь хмыкнул:
– Зачем Анисимов забрал тебя к себе? Почему не оставил на растерзание следствию?
– Не говори о нем, – я только покачала головой.
– Зачем ты была ему нужна, Вера? Скажи… Что он с тобой делал?
– Он был лучшим человеком в моей жизни, – совсем тихо призналась я, глядя в глаза своего брата. – Именно он подарил мне самый ценный подарок – возможность почувствовать себя живой.
– Чушь! – в ярости пророкотал Альберт и, выбросив вперед ладонь, больно схватил меня за волосы, притягивая к себе. Лицом я вновь уткнулась в решетку, теперь уже вынужденно. А брат тем временем шипел, задыхаясь от подступившего гнева. – Я дал тебе куда больше него. Больше, чем кто-либо в твоей жалкой жизни. Я сделал тебя не такой, как все. Исключительной. Даже теперь, после длительной промывки мозгов ты нисколько не похожа на всех этих безмозглых крашеных шлюх, у которых на уме только цацки и бабки. Я сделал тебя другой.
– Это так… – от боли мой голос звучал хрипло, но в нем больше не было фальши, ведь на сей раз я не могла не согласиться со словами Альберта, потому что да, он говорил правду.
Ты действительно сделал меня другой. Мертвой. Мое тело живет, а душа давно уже мертва… ее нет. Вот чего ты добился. Вот он, твой безоговорочный успех.
Где-то в лесу…
Светловолосый сощурился, пытаясь понять природу странного шевеления между голыми, но тесно сплетенными между собой сучьями заснеженных деревьев – ему почудилось, или там, за ними, действительно кто-то есть?
Показалось.
Стареет… теряет былую сноровку, да и мнительность в такой бешеной карусели, куда ему выпал бесплатный билет без права отказа на катание, повышается в несколько раз. То, что раньше могло вызвать лишь презрительную ухмылку, теперь порождает бурный всплеск адреналина, включает нюх. А как иначе, если этот город и все прилегающие к нему территории так быстро стали смертельной ловушкой для дикого зверя, чью шкуру желает заполучить слишком много охотников?
Точно, показалось.
Он потер ладони друг о друга – вновь становилось холодно, пора возвращаться в свое ненадежное, но все-таки убежище, пока не началась метель, которая беспокоила светловолосого гораздо больше, чем близкое соседство с мертвым мужчиной. Собственно, соседство вынужденное – мужчина был крепким, рослым, за его плечом внушительно болталось ружье, а на бородатой физиономии не было написано, с какими именно намерениями нежданный гость так решительно приближается прямо к заветной хижине. Закон выживания – либо ты, либо тебя – светловолосый усвоил еще по молодняку, также у него на вооружении был не менее ценный постулат «Если есть опасность для жизни, сначала делай, а потом уже размышляй». Мужчина пытался бороться, но разъяренный чувством смертельной опасности светловолосый дрался, как лев, пока не умудрился пробить голову незваному гостю. Ружье отправилось в хижину вместе с теплой курткой, штанами и сумкой неизвестного, владелец немудреного добра нашел последний приют в некотором отдалении от хижины. Светловолосый здорово выдохся, пока не убедился в том, что труп не бросится в глаза какому-нибудь случайному залетному и не выдаст расположение его невзрачного приюта.