– А Вера?.. – поторопил Глеб.
– Вера. Да… Девочка-загадка. Темный ангел, – старик быстро посмотрел в сторону Хаоса, ощущая давление от одного лишь его присутствия. – Вот кто ловко провел всех нас. Лично я не сомневался, что без нее там ничего не обходилось. Хотя, когда увидел ее впервые… там, внизу, еще не представляя, кто она такая, мне стало жутко. Она смотрела глазами загнанного в угол волчонка, кричала, как ненормальная, уворачивалась, когда ее пытались вытащить, словом, вела себя так, что не подкопаешься. И все же… Она не была одной из этих несчастных девочек, которых он мучил, понимаете? Она была его сестрой. Потому и подверглась жесткому прессингу как со стороны врачей, так и со стороны следователей. Все ждали, когда она заговорит. Некоторые прилагали для этого… чрезмерные усилия. Но девчонка держалась, как кремень, ни разу нигде не прокололась, не допустила осечки, на всех допросах твердила о том, что ничего не знает и не помнит. Она водила нас за нос, все это понимали… и были в бешенстве.
– Как вы позволили этому психу улизнуть?
На сей раз бывший следователь долго молчал.
– Я говорю с вами об этом только потому, что его необходимо остановить. Если этого не смогли сделать мы в свое время, то, может… Хоть кому-то повезет больше, – его взгляд стал жестким, выдавая былую профессиональную хватку. – Все эти годы я ждал его возвращения. Был уверен, что ублюдок не сможет пересилить свою звериную сущность и непременно захочет вернуться обратно к местам своей славы. И вот, пожалуйста, он здесь, а я уже никто, не так силен, как прежде, и против него ничего не смогу сделать. У меня семья... и мне страшно думать о том, что однажды он захочет взять реванш за…
– За что?
– Ладно, – проговорил старик после минутного колебания. – Я скажу, да. В конце концов мы обратили внимание на этого странного мальчика, как следует покопались в его сложных взаимоотношениях с пропавшей Лизой, тело которой так и не было найдено, выяснили о том, что у парня произошел серьезный конфликт с ее другом, и так, шаг за шагом, обнаружили связь ботаника с другими исчезнувшими девочками. Каждый раз будто невзначай всплывало его имя. Сложив два и два, мы неожиданно получили верный, как нам казалось, результат. Сафонов был уверен, что паршивец ни о чем не подозревает, оттого не спешил хватать его. Должно быть, боялся ошибиться – в таком деле ошибка бы дорого стоила всей нашей команде. Нужно было собрать больше доказательств, потому что на тот момент у нас не было ничего серьезнее догадок. Но чем дальше в лес… Мы по крупицам собирали всевозможную информацию из уст его одноклассников и просто знакомых. Мы основательно ухватились за столь бредовую версию, в которой роль безумного убийцы была отведена скромному забитому выпускнику местной школы. Разве можно всерьез в такое поверить? Каждый из нас боялся даже представить… но против фактов… Черт, да там все складывалось один к одному!
Старик вновь замолчал; было видно, что дальше продолжать рассказ ему мешают не только ожившие воспоминания.
– Нас сразу насторожил тот факт, что его сестрица также бесследно исчезла, и никто – даже их опекунша-тетка – не мог точно сказать, куда она делась. Сафонов полагал, что живой Веру уже не найти. К счастью, хотя бы этом он ошибался, но опять-таки, если вдуматься… Девчонка была соучастницей преступлений брата. Если б не она, кто-то из похищенных девушек вполне мог попытаться бежать, или вступить с преступником в прямую конфронтацию, или… черт его… Все слишком сложно, и даже я не берусь теперь судить о том, что верно, а что неверно в этой проклятой истории. Важно лишь признать, что мы ошиблись. Непростительно. Вся наша команда.
Он долго молчал, угрюмо глядя на свои сцепленные ладони, по-видимому, в очередной раз мысленно переживая давно случившийся катарсис. Том искоса взглянул на безмолвного Глеба, желая убедиться, что тот в порядке, и откровения бывшего следователя, смешанные со смутными обвинениями в адрес Веры, не выбили его из состояния шаткого равновесия.
Глеб так и не изменил позы, сидел, не сводя со старика внимательных глаз в терпеливом ожидании продолжения.
– Да, мы его взяли, – наконец, снова заговорил мужчина, резко оторвав взгляд от своих ладоней. – Проверили дом, в котором, по словам тети, они жили вместе с Верой. Нашли школьную сумку Лизы, на ремешке еще оставались плохо затертые пятна крови. При более тщательном обыске обнаружили еще кое-какие личные вещи пропавших девушек – к тому времени изувеченные тела двоих уже находились в местном морге. Признаюсь, убедившись в том, что взяли именно убийцу, того самого, на чьей совести такие страшные преступления, мы сдерживались из последних сил, а ублюдок, напротив, сохранял подозрительное спокойствие. Как сейчас помню, на его лице все время сквозила полуулыбка, очень странная, ненормальная. Как будто что-то нам неведомое давало ему уверенность в собственной неуязвимости. Он не паниковал, не боялся, только… улыбался, да. Словно не сомневался в том, что ему удастся избежать наказания.