– Держись, кошак, – буркнул наскоро, принимая на себя всю тяжесть тела раненого Тома.
– Глеб… Т-там…
– Бл**, потом, все потом!
– Т-там…
– Вот ведь неуемный черт, – Хаос с трудом сделал несколько шагов вперед. – Заткнись пока, говорю, не трать силы!
– Брось меня… м-может, успеешь… Там… С-стрелял из… соседнего дома…
– Никуда не денется, паскуда. Достанем. Позже… А пока что твоя очередь знакомиться с Эдиком, брат.
Призвав на помощь все оставшиеся силы, Глеб едва дотащил истекающего кровью Костю до автомобиля, кое-как распахнул дверцу заднего сиденья и затолкал туда Тома, из груди которого то и дело вырывались пугающие хрипы и болезненные стоны. Бросив взгляд назад, увидел тоненькую кровавую цепочку следов, ведущих к большой луже неправдоподобно алой на белом снегу крови в том месте, где еще пару минут назад они лежали с Костей. Подчищать было некогда; опять-таки, перепуганная корзина на той стороне дороги наверняка окажется ценным свидетелем, который, впрочем, не сообщит следствию ничего важного.
Номера машины, даже если и разглядит с такого расстояния, все равно никуда не приведут.
Не теряя зря времени, Глеб проворно запрыгнул на водительское сиденье и живо стартанул с места. Оглянулся на бледного Тома:
– Костян, держись; всё сейчас подлатаем. Вот увидишь, Новый год встретим, как и положено, с весельем и гребаными барабанами…
Держа левую ладонь на рулевой оплетке, правой Хаос спешно извлек из кармана все еще работающий мобильный и нажал клавишу быстрого набора.
– Эдик, я помню, что мы в контрах, но сейчас не время трепаться, нужна срочная помощь. Хватай все свои колюще-режущие причиндалы и живо выгребайся к повороту у заднего входа клиники, я минут через десять буду, – замолчав, Хаос послушал немного. – Да. Огнестрел. Только что. Не знаю… нет, вроде. Да я не знаю, Эдик, говорю тебе!.. Все, ладно.
Отбросив телефон на соседнее кресло, Глеб схватился за руль уже обеими ладонями и сильнее вжал педаль газа в пол.
Счет идет на минуты. Секунды?..
Костя больше не стонал, он вообще не подавал никаких признаков жизни, и Глеб вдруг поймал себя на мысли, что чутко прислушивается к каждому звуку, надеясь расслышать шум с заднего сиденья.
Машина резко затормозила почти у ног ссутулившегося на повороте Эдика. Не дожидаясь особого приглашения, доктор проворно запрыгнул назад вместе со своим незабвенным чемоданом, и Глеб тут же рванул с места, стремясь оказаться подальше отсюда. Сзади до него доносились не слишком приятные звуки; глянув в зеркало заднего вида, он едва не позеленел, выцепив глазами Эдика, перепачканного кровью его бывшего приятеля. Сам Том в поле обзора не попадал, и как он теперь выглядит, оставалось только гадать.
– Глеб, ему нужно в больницу. Срочно, – отрывисто бросил Эдик, лязгнув чем-то с заднего сиденья.
– Никак нельзя. Его там грохнут раньше, чем ты достанешь свой скальпель.
– Один я ничем ему не помогу. Разворачивай.
До боли закусив нижнюю губу, Хаос ударил ладонью по рулевой оплетке:
– Да не могу я!
– Тогда он умрет.
Молчание. Глеб лихорадочно пытался придумать, как поступить, чтобы при этом о появлении Кости в городе не стало известно его многочисленным недругам, весьма скорым на расправу. Так и так выходила полная лажа. Расклад нехитрый: либо Том сдохнет прямо в этой тачке, не получив помощи, либо протянет чуть дольше в больнице, пока там его не накроют вездесущие люди Трунова, жаждущего спустить с убийцы сына шкуру живьем.
– Разворачивай, – настойчиво повторил Эдик, разрывая повисшую в салоне напряженную тишину. – Есть люди… В общем, сунешь на лапу кому надо, и о его появлении в больнице временно закроют глаза. Какое-то время выиграешь. Этого должно хватить. Другого выхода у тебя попросту нет.
Поймав взгляд Эдика в зеркале заднего вида, Хаос нервно кивнул и принялся разворачиваться.
***
Ему снился сон. Кажется, в первый раз с того времени, как Глеб впервые обагрил свои руки кровью другого человека, чем навсегда заковал себя в цепи иной реальности, в которой больше не было места светлым образам, а время на сон четко разграничивалось до нескольких часов спасительной темноты без сновидений.