— Я говорил, что здесь не будет охотников… — Пэлвин покачал головой. — А это не охотники…
— Что же тогда? Мираж? Или обезьяны греются у костра?
— Примерно так, — ответил Пэлвин, улыбаясь. — Это лесные жители. Люди этого времени.
Джорган снова засмеялся.
— Я-то думал, ты знаток в этом деле, Пэлвин. А ты не знаешь, что в этих краях нет людей. Они все отправились на звезды, покинув этот умирающий мир.
— Это не так. Официально считается, что здесь нет людей. Но это ложь. Человек не улетел на другие планеты, он остался здесь. И он погибает. Наверное, их осталось всего несколько тысяч. Мы очень похожи на этих обезьян, у нас, как и у них, нет цивилизации. Мы счастливы, но еще несколько лет, и все мы вымрем.
— Ты шутишь? — не поверил Джорган.
— Нет, он не шутит, — подтвердила Гей. — Я тоже слышала о них. И Гинлер их видел. Все наши бесконечные стремления к прогрессу привели вот к чему. Вот какими стали люди. Гинлеру это казалось забавным.
— В основном они живут далеко в лесах, — продолжал Пэлвин. — Здесь их можно встретить очень редко. Они очень замкнуты.
Джорган снова глянул на далекий огонек, затем поднял глаза к звездам. Пэлвин собрался уходить, но Гей задумчиво спросила:
— Что они собой представляют?
— Люди в шкурах. С длинными руками и огромными ногами.
— Они мало похожи на людей.
— И все же они люди. Обезьяны не разжигают костров.
— Их разжигают мертвые люди.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что говорю. Зачем мы здесь? Нашей добычей станет человек будущего.
— Но ведь это же убийство! — воскликнул Пэлвин.
— Убийство этих бессловесных обезьян, головы которых потом будут висеть на стене в гостиной, нельзя считать преступлением. Кто отважится признать это убийством, кроме известных в нашем обществе людей? Но даже они найдут это занятным и довольно смелым. Они подумают, что это класс, — сказала Гей.
Она поднесла ко рту сложенные лодочкой ладони и крикнула в темноту:
— Эй, человек будущего! Берегись! Давай удирай, а то мы доберемся до тебя.
— Замолчи, — мягко попросил Пэлвин.
Гей засмеялась и притянула к себе Джоргана. Они закружились в танце. Потом Гей объявила:
— Мы пошли спать, Пэлвин. Добыча подождет до утра, не так ли?
— Не думаю. Я не позволю. Вы не можете их убивать.
— О, Боже! — Гей обратилась к Джоргану. — Ты слышал, что сказал старик? Он не позволит… Нет, ты слышал? Пойдем. До утра, Пэлвин.
— До утра.
Пэлвин просидел еще около часа, прежде чем войти в палатку.
Они лежали рядом, оба голые. Голова Джоргана покоилась на плече Гей. Пэлвин переступил через них и лег как можно дальше.
Может быть, она бросит эту затею, может быть, забудет, успокаивал он себя. Хотя вряд ли. Пэлвин долго ворочался, но наконец заснул.
Сказать Гей, чтобы она забыла об охоте на человека, было непросто.
С наступлением утра черное небо становилось темно-красным. Солнце, похожее на багровый матовый шар, висело на небосклоне и напоминало кровавый глаз разлагающейся головы. Беспросветная завеса тумана, словно все поглотившая лужа коричневой, мутной воды, властвовала над поверхностью земли.
Они стояли у потухшего костра. Лесной человек ушел. Гей приказала Пэлвину:
— Ты найдешь его!
— Я?
— А кто же? Мы зачем сюда приехали? Уж не трусишь ли ты? Так дело не пойдет! Ты найдешь его, а Джорган пристрелит!
Пэлвин посмотрел на Джоргана, но тот, казалось, не очень-то хотел этого. Он опустил глаза, резко повернулся и пошел к машине, оставив их вдвоем.
— Он не хочет этого делать, — заметил Пэлвин.
— Мало ли чего он не хочет. Я хочу, этого достаточно. И ты тоже сделаешь то, что я скажу.
— Человек ушел в лес, — сказал Пэлвин. — Мы можем его догнать, хотя я сомневаюсь в этом. Даже если мы двинемся прямо сейчас. Я видел, как они бегают, чтобы выжить. Быстрее, чем кролики.
— Мы будем идти по следам до самого его жилища и там пристрелим.
Пэлвин покачал головой:
— Его жилище — это лес. Этот, вероятно, ушел от нас в северном направлении. Здешний лес — непролазные дебри. Машина там не пройдет.
— Тогда пойдем пешком.
Гей повернулась и пошла прочь. Джорган выпрыгнул из машины и поспешил за ней.
Пэлвин немного подождал, уставившись на угольки трухлявого бревна, и направился за женой. Он шел медленно, с опущенной головой.
Лес начинался внезапно. Только что была твердая, мерзлая пустыня, а затем дерево, одно, другое и вскоре густые заросли. Лес был так же дремуч, как глубок океан.