— Замедляющие поля. И они передали нам полный текст послания Гарнеру.
Лит улыбнулся одной стороной рта.
— Замедляющие поля — часть истории Гринберга. Я знал, что он подойдет к этому основательно, но это уже просто нелепо.
Лит подумал о тысячах кораблей Кольца, которые он привел в боевую готовность на случай, если флотилия Гарнера собиралась отвлечь внимание от вещей, происходящих значительно ближе к дому. Еще он подумал о пяти поисковых кораблях и о бесценном корабле-невидимке, находящихся на пути к чему-то, что запросто могло оказаться открытым космосом. Этот Гарнер доставляет слишком много хлопот.
— Ладно, я сыграю с ним в эту дурацкую игру. Свяжитесь с Департаментом Обороны и спросите, что они знают о замедляющих полях.
Каттер был потрясен.
— Спросить военных?
Потом до него дошло, что это шутка, и его-лицо застыло в некоем подобии улыбки. Впрочем, у Капера улыбка всегда выходила фальшивой.
Только после того, как Департамент Обороны заявил, что ему ничего не известно о замедляющих полях, Лит Шефер начал сомневаться.
При первом же резком звуке сигнала тревоги Гарнер проснулся. Он видел, как Андерсен вздохнул и открыл глаза, но эти глаза были слишком сонными.
— Удар метеорита, — закричал Гарнер.
Взгляд Андерсена снова стал осмысленным.
— Не смешно, — сказал он.
— Разве?
— Нет. Вы что, из тех, кто орет «воздушная тревога» на переполненном эскалаторе? Сколько времени?
— 03:04. — Гарнер посмотрел на звезды. — Нептуна нет. Почему?
— Минутку.
Андерсен поиграл со вспомогательными двигателями. Корабль развернулся. Нептун оказался сине-зеленым шаром, тусклым в слабом солнечном свете. Обычно вид планеты с такого близкого расстояния внушает ужас, если не опьяняет. Эта планета просто выглядела невероятно холодной.
— Вот Нептун. И что мне с ним делать?
— Выведи нас на орбиту и начинай прощупывать планету радаром. Ты можешь настроить его на поиск чего-то, по плотности напоминающего звездное вещество?
— Вы хотите сказать, настроить его на поиск ниже поверхностного слоя? Будет сделано, Капитан!
— Андерсен?
— Да? — Он уже погрузился в работу на приборной панели.
— Надеюсь, ты помнишь, что у нас мало времени?
Андерсен в ответ усмехнулся.
— Я могу поместить эту штуку на форсированную орбиту и закончить поиск за пять часов. Годится?
— Великолепно.
— Правда, некоторое время мы будем в невесомости. Вы сможете это вынести?
— Конечно.
Когда Андерсен закончил маневры, корабль завис носовой частью вниз на расстоянии тысячи миль от поверхности планеты.
— Теперь не волнуйтесь, — сказал Андерсен. — Я пытаюсь удержать нас за пределами атмосферы, но если получится, что мы в нее все-таки попадем, все, что мне нужно будет сделать, — это выключить двигатель. Этот двигатель — единственное, что держит нас на форсированной орбите. И мы окажемся прямо в открытом космосе.
— Значит, вот что такое форсированная орбита. Как ты производишь поиск?
— Ну, на карте это выглядело бы, как будто я иду по линиям долготы. При пересечении полюса я смещаю корабль на несколько минут в сторону, таким образом, мы все время меняем полосу поиска. Если бы планета просто вращалась под нами — поиск занял бы шестнадцать часов.
Через несколько часов Андерсен развернул корабль в открытый космос. У него болело все тело, от плеч до кончиков пальцев.
— Его там нет, — сказал он устало. — Теперь что?
— Теперь приготовимся к бою. Направь нас к Нереиде и выключи основной двигатель.
Две яркие звезды — летательные аппараты с реактивными двигателями — находились слишком близко к крошечному солнцу. Из-за этого их было трудно разглядеть. Андерсен не мог даже определить, какой из них «Золотое Кольцо». Но корабль Гринберга неуклонно приближался, голубой и сияющий, двигаясь вдоль кромки золотой короны Солнца. Гарнеру и Андерсену предстояло проделать десятичасовой путь до Нереиды, самого удаленного из спутников Нептуна. Все это время они наблюдали, как огонек Гринберга становился все ярче и ярче.
В 9:30 огонек стал покачиваться. Гринберг совершал маневры.
— Откроем огонь? — поинтересовался Андерсен.
— Думаю, пока не стоит. Давай-ка посмотрим, куда он полетит.
Они находились на темной стороне планеты, а Гринберг летел в направлении Нептуна на грани дня и ночи. Его было отчетливо видно.
— Он летит не на Нереиду, — сказал Андерсен. Почему-то они оба разговаривали шепотом.
— Правильно. Он оставил это на Тритоне или на орбите.