«СВЕТ НЕ РАБОТАЕТ», — сказал голос у него в голове.
— Мы что — разбились?
«ЭТО УЖ ТОЧНО. НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ, ПОЧЕМУ МЫ ЕЩЕ ЖИВЫ. ВСТАТЬ!!!»
Ларри Гринберг встал и прошел по проходу между пассажирских кресел. Его мышцы, затекшие и ноющие, казалось, действовали сами по себе. Он подошел к штурманскому креслу, убрал труп пилота и сел. Собственные руки пристегнули его, потом сложились на коленях. Так он и сидел. Кзанол стоял рядом, почти за пределами периферийного зрения Ларри.
«УДОБНО?»
— Не совсем, — признался Ларри. — Можно оставить одну руку свободной для курения?
«КОНЕЧНО».
Ларри почувствовал, что левая рука начала его слушаться. Он все еще не мог двигать глазами, хотя мог моргать. На ощупь он достал и зажег сигарету.
Ларри пришло на ум: «Хорошо еще, что я один из тех, кто умеет бриться без зеркала».
Кзанол спросил:
«ЧТО ЭТО ДОЛЖНО ЗНАЧИТЬ?»
— Это значит, что, лишившись зрения, я не теряю координации.
Кзанол стоял, глядя на Ларри. Уголком глаза Ларри видел какую-то расплывчатую массу. Ларри знал, чего хотел тринт. Но он этого не сделает, он не спросит.
Интересно, как Кзанол выглядит?
Он выглядит как тринт, конечно. Ларри помнил, как был Кзанолом-Гринбергом, и единственное, что он тогда видел, это низкорослый, симпатичный, не очень ухоженный тринт. Но когда он проходил мимо Кзанола в каюту управления, мимолетный взгляд обнаружил нечто ужасающее, нечто одноглазое, чешуйчатое, зеленое и переливающееся, с огромными серыми земляными червями, извивающимися в уголках рта, напоминающего прорезь в детском резиновом мяче, с остро отточенными металлическими зубами, с непомерно большими руками и массивными трехпалыми ладонями, похожими на ковши экскаватора.
Голос тринта, по его собственным стандартам, был холоден:
«ТЕБЯ ИНТЕРЕСУЕТ МОЯ КЛЯТВА?»
— Клятвы. Да, раз уж ты заговорил об этом.
«ТЫ БОЛЬШЕ НЕ МОЖЕШЬ УТВЕРЖДАТЬ, ЧТО ТЫ — ТРИНТ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ТЕЛЕ. ТЫ НЕ ТО СУЩЕСТВО, КОТОРОМУ Я ДАЛ КЛЯТВУ».
— Клятвы…
«Я ВСЕ ЕЩЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ПОМОГАЛ МНЕ УПРАВЛЯТЬ ЗЕМЛЕЙ».
Ларри без труда понимал даже интонации сверхразговора, а Кзанол, разумеется, теперь мог читать его мысли.
— Но ты будешь управлять мной, — сказал Ларри.
«КОНЕЧНО».
Ларри поднял сигарету и постучал по ней указательным пальцем. Пепел падал медленнее, чем пелена с его глаз.
— Я кое-что должен тебе сказать, — произнес он наконец.
«ТОЛЬКО КОРОЧЕ. У МЕНЯ МАЛО ВРЕМЕНИ. МНЕ ЕЩЕ НУЖНО КОЕ-ЧТО ОТЫСКАТЬ».
— Не думаю, что тебе придется владеть Землей. Я остановлю тебя, если смогу.
Вкусовые усики Кзанола выделывали что-то странное, но Ларри этого не видел.
«ТЫ МЫСЛИШЬ КАК РАБ. НЕ ПТАВВ, А РАБ. У ТЕБЯ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ МЫСЛИМОЙ ПРИЧИНЫ УГРОЖАТЬ МНЕ».
— Это мои проблемы.
«ДОВОЛЬНО. НЕ ДВИГАЙСЯ, ПОКА Я НЕ ВЕРНУСЬ».
В приказе были нотки отвращения. Темное пятно зашевелилось и исчезло.
Оставшись один в каюте управления, Ларри стал прислушиваться к лязгу, скрипу, проклятиям, которые означали, что Кзанол что-то искал. Он услышал, как тринт резко приказал пилоту вернуться к жизни и НЕМЕДЛЕННО показать ему, куда он спрятал портативный радар… Приказ, скорее взрыв ярости, внезапно оборвался. Как и звуки обыска.
Вскоре Ларри услышал, как тяжело захлопнулась шлюзовая камера.
Служащий был средних лет. В его обязанности входило устанавливать очередность посланий, отправляемых и принимаемых из глубокого космоса. В три часа утра он ответил на звонок наружного телефона.
— Привет, приемо-передающая Станция Мазерной Связи Департамента Обороны, — сказал он немного сонно.
Это была скучная ночь.
Но скука мгновенно улетучилась. Миниатюрная брюнетка, смотревшая на него с экрана, была поразительно красива, особенно для мужчины, который увидел ее неожиданно посреди ночи.
— Привет! У меня сообщение для Лукаса Гарнера. Я думаю, он на пути к Нептуну.
— Лукас Гарнер? Что… то есть, что за сообщение?
— Скажите ему, что мой муж вернулся в нормальное состояние, пусть имеет это в виду. Это очень важно.
— А кто ваш муж?
— Ларри Гринберг. Г-р-и…
— Да, я знаю. Но сейчас он за Нептуном. Не может ли Гарнер уже знать то, что вы хотите сообщить о Гринберге?
— Нет, если он не телепат.
— О!
Для служащего это было рискованное решение. Мазерные послания по стоимости не уступали урану, не столько из-за расходуемой энергии и необходимости использования сверхточного оборудования, сколько из-за трудности поиска цели. Но в данном случае только Гарнер мог решить, действительно ли для него важно это сомнительное «предчувствие». И служащий рискнул своей должностью и отправил послание.