Ерунда.
Только Ларри будет знать об этом. Если бы костюм был открыт, он мог бы начать войну. Во времена, когда управляемая термоядерная реакция такое же обычное дело, как полтора столетия назад электрогенераторы, любая война может стать самой последней. Так что костюм пришлось отправить на Юпитер, и обреченный раб-раккарлиу отправился вместе с ним, уже навечно похороненный в мертвом, безмолвном стасисе.
Вправе ли был Ларри Гринберг приносить в жертву ни в чем не повинное разумное существо даже ради такой цели? Для Ларри плюс дельфина плюс тринта это ничего не стоило.
«Всего лишь раб, — прошептал Кзанол. — Маленький, глупый, уродливый: в лучшем случае на полкоммерса».
«Не может защитить себя, — подумал Чарли. — У него нет прав».
Ларри решил никогда не рассказывать об этом Джуди, даже случайно, и стал думать о более приятных вещах.
«О чем это он думал? — спросил себя Гарнер. — Хотя, о чем бы он ни думал, теперь он, очевидно, оставил эту мысль. Можно не смотреть на него так пристально. Но я бы душу отдал, если бы смог почитать чужие мысли хотя бы часок. Если б я только смог этот часок найти…»
Ларри Найвен
Сказания Изведанного Космоса
Вуаль анархии
То была площадь в самом центре. Место это было когда-то окружной автострадой Сан Диего. Я прислонился спиной к громадному дубу с корявыми ветвями. Его старый ствол был покрыт глубоко изрезанной, грубой корой, и ее мельчайшие частички сыпались мне на голую спину. Темно-зеленую тень простреливали тонкие, почти параллельные лучи бледного золота. Высокая трава гладила мои ноги.
Лужайка шириной ярдов в сорок отделяла меня от группы вязов и от маленькой, похожей на бабушку из сказки, женщины, сидящей на зеленом полотенце. Она выглядела так, словно родилась, выросла и состарилась на этом месте. Травинка торчала у нее между зубов. Я почувствовал, что мы родственные души, и сразу, стоило нам встретиться глазами, поднял палец в знак приветствия, а старушка в ответ помахала рукой.
Через минуту мне придется уходить. Джил должна встретиться со мной у Уилширского выхода через полчаса. Но я шел вдоль Бульвара Сансет и немного устал. Еще минутку…
В этом месте так хорошо было сидеть и наблюдать, как кружится земля.
И день для этого был самым подходящим. На небе ни облачка. В этот жаркий летний полдень Королевский Парк Свободы был полон народа, как и всегда.
Кто-то из полицейского управления наверняка ожидал этого. В два раза большее против обычного количество полицейских глаз проплывало над головой. Золотистые точки на фоне голубого неба. На самом деле они были размером с баскетбольный мяч и висели в двенадцати футах над землей. В каждый такой шарик была вмонтирована полицейская телекамера и ультразвуковой парализатор. Каждый был связан с полицейским управлением и насаждал законность в Парке.
Никакого насилия.
Никто не смеет поднять руку на другого, и больше никаких законов. Безопасность была главным развлечением в Парке Свободы.
Я посмотрел на север в сторону Бульвара и увидел человека, который нес белый квадратный транспарант. На транспаранте ничего не было написано. Человек парадным шагом маршировал перед носом сопляка с квадратной челюстью, сидевшего на пластиковой коробке. Сопляк пытался поучать марширующего, читая мораль о вреде двигателей внутреннего сгорания и о вреде термического загрязнения вообще. Даже с такого расстояния, хотя я не разбирал слов, чувствовалась убежденность и решительность в голосе сопляка. Я посмотрел на юг и увидел группку, швырявшую камни в полицейскую систему наблюдения. Они старались непременно попасть в золотистый шар. Группкой руководил яростно жестикулирующий мужчина с копной спутанных черных волос. Золотистый шарик уворачивался от камней, почти всегда в последний момент. Очевидно, какой-то полицейский просто издевался над снайперами. Интересно, подумал я, где это они набрали камней? Камни в Королевском Парке Свободы были редкостью.
Черноволосый, руководивший стрельбой, показался мне знакомым. Сначала я следил, как он и его толпа гоняются за прыгающим в воздухе шариком, а потом напрочь позабыл о них, потому что увидел девушку, вышедшую из-под вязов.
Она была очень мила. Просто прекрасна. Длинные, ладно скроенные ноги, густые рыжеватые волосы, спускавшиеся ниже плеч. Ее лицо напоминало лицо высокомерного ангела. Тело было столь идеально сложено, что казалось нереальным, словно мальчишеская мечта. В походке чувствовался профессиональный навык. Быть может, она была моделью или танцовщицей. Единственной одеждой рыжеволосой была накидка из сияющего синего бархата.