Андрей Посняков Мир пятого солнца
Глава 1 Звонки Октябрь. Санкт-Петербург
Нет, право, какое ослепление!
Просто невероятное ослепление!
Ведь вас всегда ненавидели!
Франсуа Мориак. «Мартышка»– Ну, что тебе сказать, Геннадий Иваныч? – Врач, седеющий джентльмен в безукоризненно белом халате, из-под которого выглядывали столь же безукоризненные брюки из классического серого твида, посмотрев на своего пациента и переведя взгляд на кардиограмму, покачал головой.
– Скажи уж как есть. – Пациент усмехнулся, поерзал в кресле.
Это был крепкий с виду мужчина лет пятидесяти, с круглым добродушным лицом и цепким пронзительным взглядом серо-голубых глаз, с небольшой шкиперской бородкой, весьма ухоженной, и такими же холеными усиками. Шикарный шерстяной костюм, темно-серый, производства уважаемой португальской фирмы, дополняли дорогие туфли и сорочка, белизной не уступавшая халату доктора. Узел шелкового желто-серого галстука был ослаблен, на запястье левой руки поблескивал «Роллекс», настоящий, не какая-нибудь подделка по пять евро за пару.
Доктор чуть улыбнулся:
– Боюсь, мои слова прозвучат банально…
– Миша, говори! – нетерпеливо перебил пациент. – Ну же!
– Поизносилось у тебя сердце, Гена, – усталым тоном продолжал врач. – Покой нужен, меньше волнений… Поехал бы куда-нибудь, отдохнул, хоть в Париж – ты ж его любишь, а еще лучше – на море. Девочку свою возьми…
– Да ну ее на фиг, Миша! – Геннадий Иваныч неожиданно рассмеялся. – Зудеть только будет. Лучше уж там снять.
– Ну, как знаешь. – Доктор развел руками. – Я тут тебе выписал кое-что из лекарств – принимай. И это… Насчет алкоголя и табака…
– Ну, курить-то я бросаю…
– Ага, десятый год.
– А что касаемо выпивки… Ну, позволяю иногда себе – стресс снять. Сам понимаешь – выборы… Эх… Влез – так уж теперь тянуть надо, на полпути останавливаться не люблю.
Геннадий Иваныч говорил так нарочно, на самом деле прекрасно отдавая себе отчет, зачем выставил себя в депутаты. Вроде все уже есть – положение, деньги, а вот хочется… Хочется еще что-то такое сделать, что, наверное, можно еще успеть, устроить так, чтобы в России – да хотя бы пока в этом отдельно взятом городе, районе – стало хоть чуть-чуть получше, поудобнее жить. Не столько в материальном смысле – хотя и не без этого: дороги, жилье, комфорт всем нужны, – сколько в моральном: сделать так, чтобы наш человек не чувствовал себя перед государственной системой крепостным крестьянином, никому не нужным просителем, досадной помехой в окостенелом чиновничьем мирке. Для начала уничтожить очереди – в собес, в поликлинику, в иные государственные ведомства. А то что получается: для того чтобы подтвердить свое право на льготы, человек – инвалид, пенсионер – должен вынести такие мытарства, что и здоровому-то не под силу. И Геннадий Иваныч понимал: не зря так устроено, в этом – подлость. Кто-то не высидит, кто-то плюнет, кто-то вообще не пойдет – вот и экономятся денежки, а на людей нашему чиновничеству всегда было плевать. Конечно, если в государственном масштабе мыслить, то и вообще не надо никаких льгот, сделать пенсию, применительно к нынешним ценам, тысяч пятнадцать – двадцать, и тогда все льготы можно засунуть в одно место… Утопическая мечта! Конечно, в сем сволочном бизнесе, – а это именно что бизнес – крутятся немалые бабки, и те, кто пилит все эти средства, так просто свой кусок не отдадут. Что им до людей-то? Свое бы брюхо набить, накупить блескучих машинок, побрякушек разных, понастроить вилл… А дальше что?
– О чем задумался, Гена?
Геннадий Иваныч вздрогнул.
– Что, картина понравилась?
– Какая картина? Ах…
Он и не заметил, что, погруженный в мысли, уставился на висевшую прямо над докторским столом копию «Портрета доктора Гаше» Ван Гога.
– Знакомый художник подарил, – что-то быстро записывая в карточке, пояснил врач. – Сказал: «Специально для тебя, хоть ты и кардиолог, а не психиатр».
– А похож! – Пациент присмотрелся к картине. – Вот ей-богу, похож.
– Да и от тебя там что-то есть. – Врач повернул голову. – Вот что значит – гений. Кстати, насчет покоя – понимаю, что пока недостижимо. Даже не спрашиваю – зачем на выборы пошел. Всего достиг – но… Хочется чего-то большего, верно? Для людей что-то сделать, для страны своей, жить только для себя и семьи, обывателем – скучно, а для тебя, полагаю, в особенности, ведь так?
– Верно мыслишь, Шарапов! – расхохотался Геннадий Иваныч. – Вот погоди, как говорила когда-то Анжела Дэвис, – всех белых вырежем и настанет счастливая жизнь!
– Это не Анжела Дэвис говаривала, это Петька из анекдота. – Доктор тоже засмеялся и, выйдя из-за стола, протянул руку. – Ну, не смею больше задерживать. И так договоримся: сразу после выборов – ко мне. Помни – как можно меньше…