– Ой!
– Ну вот. – Сидевшая в беседке девушка – та, та самая! она! – недовольно повела плечом. – Видно, сегодня нигде не найти мне покоя…
Лишь здесь, на земле,Сохраняются благоухающие цветы,И песни, составляющие наше счастье.Наслаждайся же ими!И никуда не спеши!– А я и так не спешу, – улыбнулся Асотль. – Хочешь, угощу тебя пирожками?
– Теми самыми, что валяются на земле?
– Ой…
Юноша смутился, а потом осмелел, поднял глаза:
– Ты – Ситлаль?
– А тебе что за дело?
– Так… Хотел пригласить тебя на наш вечер, в кальмекак. Ты не бойся, там и другие девушки будут, ведь сегодня праздник – нам можно плясать и веселиться вместе.
– Хм. – Лицо юной красавицы надменно скривилось. – С чего ты взял, что я буду шляться по всяким там школам? Будто у меня нет других дел. Ну и что, что сегодня праздник? Мне он, кстати, не очень-то нравится… Брр… О! Слышишь? Меня уже ищут!
И в самом деле, в саду раздались голоса, между прочим мужские. Звали Ситлаль.
– Что ж, вижу, у тебя много поклонников, – огорченно пробормотал Асотль. – Прощай.
– Это слуги. – Ситлаль неожиданно улыбнулась. – Во-он, бегут уже…
– Прощай… – снова повторил юноша.
– Прощай… Да! Постой-ка! Ты ведь так и не сказал, где находится твой кальмекак.
Они кружили в пляске под ритмичную дробь барабанов и пение тростниковых флейт. Все – «воины-орлы», «воины-ягуары»…
– Хэк!!!
Подпрыгивая, одновременно выбрасывали вверх правую руку.
– Хэк!!!
А потом – левую…
Потом дружно совершали прыжок. Все движения были четко выверены и регламентированы, ведь это был не просто танец, нет, он имел сокровенный божественный смысл. Как и жертвоприношения, как и весь праздник.
– Хэк!!! Хэк! Хэк! Хэк!
На юных воинах были одни лишь набедренные повязки из хлопка, зато множество золотых украшений – браслеты, пекторали, цепочки, серьги.
– Хэк! Хэк! Хэк! Слава великому Шипетотеку, слава!
Отбивая ритм, утробно рокотали барабаны.
– Слава Красному Тескатлипоке – властителю урожая! Мы принесем тебе богатые жертвы, о наш бог!
Взвыли – резкий звук словно взмыл вверх, в небеса, – флейты…
– Слава Шилонен, богине-матери молодого маиса!
Это уже появились девушки, юные красавицы в длинных юбках из разноцветного хлопка. Их обнаженные груди колыхались в ритме танца, позвякивали золотые браслеты и ожерелья…
– Слава Шилонен! Слава!
И самая красивая, вне всяких сомнений, была Ситлаль. О, она сразу узнала Асотля – он это видел – и улыбнулась, улыбнулась именно ему, ему одному… И оттолкнула Тесомока, попытавшегося занять место напротив. Обернулась, бросив насмешливый взгляд…
Выскочив из группы танцоров, Асотль вмиг оказался рядом, выкрикнув, как того требовали традиции:
– Слава Тескатлипоке!
– Слава! Слава Шилонен! Богине молодого маиса – слава!
Они танцевали теперь друг против друга, исполняя ритуальный танец, захватывающе эротичный, неистово-дикий, волнующий…
– Хэк! Хэк! Хэк!
Волшебной змеей извивалась в танце Ситлаль. Вот подняла руки… О, как красива ее грудь… Как тонок стан… Как, наверное, шелковиста и нежна кожа!
А глаза? Сверкающие, как драгоценные камни… Вот уж поистине – Звездочка!
– Хэк!!! Слава Тескатлипоке!
О боги, да кто же так орет-то над самым ухом?
Асотль скосил глаза…
Ха! Шочи! Ишь как вертится, аж, бедняга, вспотел …И перед кем, интересно, выпендривается? Ага! Ясно, перед кем. Тескаль! Тоже красивое имя – Зеркальце. Ух ты, Шочи…
Танец кончился далеко за полночь. Потом до утра пели песни, точнее сказать, гимны – во славу богов. А потом…
А потом все вместе пошли гулять в сад кальмекака. Конечно же, под присмотром жрецов. Разноцветные светильники горели в саду, в черном высоком небе сияли луна и звезды. На террасе тихо пела флейта.
Сидя на траве перед скамейкой, Асотль держал в руке горячую ладонь Звездочки. И шепотом читал стихи. Свои, между прочим. Никому до сих пор не хвастался, что сочинял.
Ты отдаешь свое сердце всякой вещиИ ведешь его неизвестно куда:Ты разрушаешь свое сердце.На земле разве можешь ты за чем-то угнаться?Глава 5 Провокации Осень. Санкт-Петербург
Она заранее нейтрализовала все, что могло бы мне рассказать о ее прошлой жизни.
Франсуа Мориак. «Подросток былых времен»«Порядок. Законность. Работа для всех и каждого» – предвыборный лозунг неплохо смотрелся под большим портретом г-на Перепелкина на фоне развевающегося российского триколора. Ушлый мужичок, ухватками похожий на конокрада, ловко прикрепил плакат на скрипучую дверь крайнего подъезда «хрущевки» и, обернувшись, подмигнул собравшимся избирателям: