Вот так по-глупому тогда и расстались, даже не попрощались толком. Одно осталось – придуманное имя: Девушка с глазами как звезды. Эх, вот бы встретиться еще разок! А лучше – не один… Город Колуакан, конечно, не маленький, но ведь кальмекак, высших школ, в нем не так уж и много, тем более – для девчонок. Проверить каждую – глядишь, и появится ниточка. Только как это сделать? Одному явно не сладить… Позвать на помощь друзей! Того же Шочи…
Задумавшись, Асотль едва не споткнулся – и тут же выругал себя: о другом надобно сейчас думать, об «орлах», найти хоть кого-нибудь поскорее… Жаль, жрец не сказал, кого именно искать – своих или кого-нибудь из тельпочкалли, – народу сегодня играло много.
Солнечные зайчики скользили по высокой траве, пробиваясь сквозь буйную листву, играли в папоротниках, сверкали, отражаясь от серебристых озерных вод. Трудно заметить спрятавшихся, а ведь скоро – очень скоро – закат.
Юноша пригнулся, принюхался – запах человеческого пота ни с чем не спутаешь… Кажется, там, за тем большим деревом… Асотль сделал вид, что направляется совсем в другую сторону, сошел с тропинки… И резко отпрыгнул назад, обернулся, увидев, как бросилась из-за дерева чья-то стремительная ловкая тень – оп, нырнула! Теперь уж не узнаешь, кто это был, да и не поймаешь, не схватишь – время потеряно, раньше надо было думать.
Выйдя на берег, юноша нагнулся к воде – умыть лицо. В озере, словно в зеркале, отражались гнущиеся к воде деревья – ивы, орешник, ветла, рядом в кустах весело щебетали птицы. В кустах… А на деревьях даже гомонили, рассерженно этак, недобро – ну ясно: кто-то согнал. Хм, кто-то… Тут сейчас есть кому согнать – во множестве, да и деревьев – целый лес, и почти за каждым – наверняка! – кто-то прячется, сверлит охотника настороженным взглядом, готовый в любой момент броситься, убежать…
Асотль снова нагнулся к воде… Ивы, ветла… Ага! В озере четко отразилось чье-то лицо… Там, в ивовых зарослях. То есть даже не «там», а здесь!
Не подавая виду, юноша медленно пошел по берегу, обходя заросли, так чтобы у скрывающегося там воина не осталось ни малейшего шанса. Вот – сюда… Еще чуть-чуть… Теперь снова посмотреть в воду – о! как прекрасно все видно! Прекрасно…
О боги! О великий Кецалькоатль! Только не это!
Асотль закусил губу, узнав в затаившемся воине своего друга Шочи! Да-да, это был он – юркий, невысокой, тоненький, словно тростинка…
Нет!
Асотль замедлил шаг и огляделся по сторонам: ему не очень хотелось видеть своего друга на жертвенном камне! Представить только, как жрецы хватают Шочи за руки и ноги, распинают на жертвеннике так, что кожа на груди натягивается туго-туго, словно на барабане… Как главный жрец Тескатлипоки поднимает острейший обсидиановый нож… Удар! Кровь! Треск раздираемых ребер – и вот оно, сердце Шочи, еще живое, еще трепещущее – жрец понимает его к солнцу… И бросает в глиняный сосуд. А то, что еще недавно было веселым и славным парнем, – лишенное сердца тело, кровавое мясо – сбрасывается с жертвенной пирамиды вниз…
Нет!
Сплюнув, якобы с досадой, Асотль махнул рукой и быстро зашагал прочь, куда глядели глаза, а солнце, животворящее, жаждущее человеческой крови солнце, уже почти скрылось за отрогами гор, лишь самый край его, словно красный прищуренный глаз, хищно высматривал жертву…
И вот совсем закрылся.
В тот же миг гулко ударили барабаны на поляне, куда, пряча усмешку, и направился неудачливый охотник Асотль.