— Наверное. Я никогда не спрашивал, какую должность занимает дядя. Лишь знаю, что он командует гвардией герцога, — ответил Роб.
Слова рыцаря удивили юношу: все же должность первого командора фактически означала, что Тарик является главнокомандующим всех войск герцогства, и в вопросах военного дела лишь сам герцог стоял выше него. И это при том, что дядя юноши был даже не бароном, а безземельным пэром, без особых способностей к магии.
Тем временем стоявший молча и размышлявший о чем-то Локсли вдруг сделал шаг вперед, вынимая из висящих на боку ножен короткий меч. Затем он опустился перед Робом на одно колено, протягивая ему свой меч рукоятью вперед, и произнес:
— Я был связан с твоим отцом Долгом жизни. То, что я не смог помочь ему в час нужды и он погиб — бесчестье для меня. Я подвел его. Поэтому я приношу тебе, сыну Альбрехта тар Валиора, клятву верности, для искупления своего проступка и исполнения Долга жизни. Принимаешь ли ты мое оружие и мою верность?
Не раздумывая, юноша взял протянутый меч, а через мгновение развернул его рукояткой вперед и протянул Локсли, повторяя его жест. Одновременно Роб произнес:
— Локсли, рыцарь-егерь баронства тар Валиор. Я принимаю твою клятву. Служи мне так же верно, как служил моему отцу.
Локсли медленно поднялся с колен, возвращая свой меч в ножны. Его угрюмое лицо немного разгладилось.
Стоящий рядом и наблюдавший сцену принесения клятвы Роланд одобрительно кивнул головой, а затем произнес:
— Знаешь, Роберт, а ведь именно он спас тебя. Он смог вычислить логово культа, за которым гонялась половина сил герцога, а затем найти мой отряд и привести сюда. Конечно, мы сперва ему не поверили, но он был весьма убедителен.
Роб удивленно обернулся к Локсли, и тот, отвечая на немой вопрос юноши, произнес:
— Я узнал тебя еще тогда, в таверне. Затем проследил за тобой, что было делом нехитрым. Когда тебя схватили, я сначала намеревался убить твоих пленителей, но очень скоро понял, что они были не обычными разбойниками. Поэтому я проследил за ними до этой пещеры, а затем нашел отряд Роланда и привел его к вам. Это было рискованно, но один бы я со всем культом не справился — и тебя бы не спас, и сам бы погиб.
— Я понимаю. И благодарю тебя, — от души ответил юноша. Локсли был прав — не за чем было очертя голову бросаться на превосходящего врага. К тому же, как бы меток не был лучник, на него хватило бы одного одержимого Кормака. Кстати о нем.
— Роланд, — обратился Роб к рыцарю. — Что это была за тварь, с которой вы дрались?
— Это — аватар. Воплощение божественной воли, наделенный благословением чемпион. Похоже, это был лидер культа, причем его темное божество ценило его. В любом случае, двух стрел в голову было достаточно, чтобы серьезно ранить, но не убить его, и еретик обратился к своему темному покровителю. В результате нам пришлось иметь дело с аватаром Шесс`зара. Еще повезло, что Змей не самый сильный из темного пантеона, и не смог перебросить больше силы своему почитателю. Но и получившийся аватар был способен нас одолеть.
— Так, значит, темные божества могут даровать силы своим почитателям подобным образом? — спросил Роб. О таком он слышал впервые.
— Не только темные, но и светлые тоже, — Роланд удивленно посмотрел на юношу. — Ты разве не слышал ничего о святых чемпионах Талсии и других светлых богов?
— Нет. Отец, конечно, чтил Талсию и остальной Светлый Пантеон, но не питал к богам особой привязанности. Он считал, что следует полагаться на себя и свои силы.
— Что ж, эта позиция тоже встречается среди людей. В любом случае, хватит пока разговоров теологического толка. Давайте-ка лучше выбираться из этого проклятого места.
Роб и Локсли молча кивнули на слова рыцаря. Втроем они дошли до выхода их пещеры, но внезапно Роланд обернулся. Лучник и юноша оглянулись на него, а рыцарь тем временем поднял руку, и, нацелив ее на статую Шесс`зара, резко сжал кулак. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем металл, из которого была сделана статуя, покрылся паутиной трещин, и статуя развалилась на несколько кусков. Удовлетворенно кивнув, Роланд вышел из пещеры, а следом за ним на свет выбрались и Роб с Локсли.
Интерлюдия. Ульфран
— Давай так, — спокойно, нарочито медленно произнес Ульфран Клык. — Ты скажешь мне то, что я хочу знать, а я не буду убивать тебя медленно. Идет?
— Да пошел ты к Иблису, мразь! — сквозь зубы ответил Пол Хемфи, хозяин небольшой дорожной таверны, корчась от боли.
Его ладонь была пришпилена к столешнице клинком боевого ножа, рукоять которого сжимал рассевшийся напротив него рыцарь Волка, а из широкого пореза на бедре, полученного, когда трактирщик пытался дать отпор ворвавшимся в его таверну, сочилась кровь.
— Почему ты такой несговорчивый? — делано удивился Ульфран, проворачивая клинок ножа, отчего трактирщик издал приглушенный стон боли. — Я всего лишь прошу поделиться информацией. Разве мы, добрые люди Дальвейса, не должны помогать друг другу? — на этих словах стоящие за его спиной рыцари Волка, прибывшие с Ульфраном, издевательски заржали.
— Ах ты грязный нордар! Ты и твои головорезы ворвались в мою таверну, устроили разгром, убили моих работников, моих сыновей! Я не скажу тебе ни хрена!
— А, так это были твои сыновья? — Ульфран оглянулся на три тела, лежащие на полу таверны в лужах собственной крови. Около одного из них, самого крупного, валялась окованная железом дубина, перерубленная пополам. Этот увалень вздумал пытаться замахиваться на рыцарей Волка не оружием настоящего воина, а какой-то дубиной. За подобное оскорбление Ульфран убил его первым. — Ну так они не хотели добровольно отдавать мне то, за чем я пришел, — внезапно расслабленный тон рыцаря исчез, он стал серьезным, и, сильнее надавив на рукоять ножа, произнес:
— Спрашиваю еще раз. Около одного, может двух дней назад в таверну должен был заехать путник. Твой трактир — единственный на этом участке тракта, до ближайшего несколько часов пути в любую сторону, поэтому этот путник должен был здесь остановиться. Он был на лошади, направлялся в Карноул. Из благородных, скорее всего — дворянин. Опиши мне его, как он выглядел, во что был одет, какие-то другие приметы.
— Да не знаю я, про кого ты толкуешь! Может, моя таверна и не на Королевском тракте расположена, но и тут путников навалом. Всех не упомнишь! Недавно вон караван купеческий проходил, может, догонишь их и спросишь? И вообще, не помню я никакого дворянина. Не было здесь благородных!
Некоторое время Ульфран молча смотрел прямо в глаза трактирщику, и это взгляд вселял в Пола Хемфи, сына простого крестьянина, с малых лет записавшегося в армию и успевшего провоевать почти пол жизни и многое повидавшего, настоящий животный страх. Ибо эти янтарные глаза принадлежали не человеку, но зверю, чье любимое развлечение — убийство двуногой добычи. Ульфран тем временем вздохнул, и, откинувшись на спинку стула, произнес:
— Знаешь, за четыре десятка лет своей жизни я научился многим вещам. Лучше всего — выслеживать людей и убивать их. Но еще я научился различать, когда мне говорят правду, а когда лгут. И знаешь, что, боров жирный? От тебя буквально смердит ложью, — нордар сделал знак одному из своих рыцарей, и тот тут же сорвался с места и скрылся в кухне, из которой послышался приглушенный женский вскрик, а затем возня и звук разбитой посуды. Трактирщик беспокойно заерзал на месте, а Ульфран произнес: — Возможно, это заставит тебя быть посговорчивее.
Через пару мгновений появился рыцарь Волка, тащащий за собой девушку с каштановыми волосами и с заплаканным лицом, одетую в сарафан белого цвета, который, впрочем, был сильно запачкан и местами порван.
Увидев девушку, Пол рванулся вперед, но возникший будто из-под земли позади него рыцарь Стального Волка ухватил его и насильно опустил обратно на стул.
— Лейси! — воскликнул трактирщик, — ах ты нордарская тварь! Тронешь ее хоть пальцем, и я тебя…
— А ты думал, что спрятал ее, верно? — в ответ на реплику трактирщика слегка оскалился Ульфран. — Думал, что мы ее не учуем. Что сможешь ее защитить. Вот тебе новая сделка, боров: или ты начинаешь говорить то, что я хочу услышать, или сейчас мои люди попользуют девку прямо у тебя на глазах, а затем я прикажу Хьярти отрезать ей пальцы, один за другим, медленно, чтобы ты слышал ее вопли. После чего она лишиться кистей рук, стоп, глаз, языка и ушей, а мы оставим ее истекать кровью и примемся за тебя. Как тебе такое?