— Я уже дал ему то, что было, но мое противоядие от яда обычной мантикоры. Оно не подействовало. Видимо, яд императорской мантикоры более сильный. Если бы среди нас был искусный целитель, или хотя бы рыцарь Рассвета, может был бы шанс. Но наши познания в искусстве исцеления очень слабы, и их не хватило.
— Стоит ли продлевать мучения нашего брата? — спросил второй рыцарь Льва. — Мы должны исполнить свой долг.
— Да, ты прав, — тяжело вздохнул Роланд, вытаскивая из-за пояса кинжал. — Я подарю нашему брату милосердный конец.
— Стойте, — воскликнул Роб. Оба рыцаря удивленно посмотрели на него, и юноша добавил: — Мой наставник обучал меня искусству исцеления. Возможно, я могу помочь.
— Попробуй, — кивнул Роланд, убирая кинжал. А затем он и второй рыцарь встали и отошли на несколько шагов, давая юноше пространство для работы.
Роб склонился над умирающим. С помощью магического зрения юноша отчетливо видел черный яд в крови рыцаря, распространяющийся по его организму, будто чернила в воде.
«При отравлении сначала выведи из организма весь яд» — всплыли в памяти Роба слове Тровера, придворного чародея его отца и наставника юноши, восемь лет учившего его искусству магии. «После этого все то, что яд заразил, необходимо очистить. И только после этого можно закрывать рану». Юноша на несколько мгновений закрыл глаза, собираясь с силами, а когда открыл, то знал, что необходимо делать.
— Снимите ему латные перчатки и вскройте вены, — обернувшись к рыцарям, произнес Роб. — Необходимо пустить кровь и вывести яд.
Роланд вместе со вторым рыцарем поспешили исполнить команду юноши. А Роб тем временем, зачерпнув магии из резерва, начал лечение — из пальцев юноши будто выдвинулись тонкие золотистые лучи, видные только магическим зрением. Лучи беспрепятственно проникли под кирасу и кожу воина, а затем Роб, сконцентрировавшись на черных сгустках яда, принялся с помощью движений своих пальцев направлять яд к открывшимся ранам на руках рыцаря. Золотые лучи повторяли движения юноши, собирая яд и гоня его к венам на руках. Постепенно, зараза стала выходить из организма рыцаря, потеки черного яда выплескивались из порезов на руках, и их тут же вытирали кусками ткани двое рыцарей Льва и Меча.
Робу понадобился почти час на то, чтобы полностью вывести яд. К этому времени его руки дрожали, будто он весь день махал тренировочным мечом, лицо юноши заливал пот, а магические силы были на исходе.
Но Роб довел дело до конца, выведя весь яд, затем с помощью тех же золотистых лучей очистил участки, которых коснулась зараза и которые могли воспалиться. После этого юноша попытался залечить ужасную рану в груди воина, но вдруг почувствовал, как его накрывает слабость. Ноги юноши подкосились, и он едва не рухнул рядом с рыцарем, но чьи-то руки вовремя подхватили его и усадили на землю.
— Все, Роберт, все, хватит, — услышал юноша голос Роланда. — Ты спас его. Совершил то, что нам не под силу. Теперь, когда яд больше не угрожает его жизни, мы можем ему помочь сами. А ты отдыхай, — с этими словами Роланд и подоспевший Локсли подняли юношу на руки и перенесли к ближайшему дереву, усадив его на землю и прислонив спиной к стволу.
— Ты как? — спросил Локсли после того, как Роланд поспешил к своему соратнику, который возложил ладони на тело спасенного Робом рыцаря, делясь с ним своей магической энергией.
— Нормально. Только вот слабость, — ответил юноша. — Что с отрядом?
— Погиб ловчий, один из оруженосцев и один из рыцарей Клича, — ответил Локсли. — Погиб бы и тот рыцарь Льва, не спаси ты его. У остальных — неопасные для жизни раны. Несколько часов, в крайнем случае — пара дней, и регенерация сделает свое дело.
Лучник помолчал некоторое время, а затем добавил:
— Знаешь, а ведь мы легко отделались. Императорская мантикора — одно из опаснейших существ в мире. Она хитрее, сильнее и быстрее обычной, ее яд гораздо более опасен, она обладает серьезным сопротивлением к атакующим заклятьям. Кроме того, как ты видел, самой императорской мантикоре доступна магия на инстинктивном уровне. Тот красный свет — это был выброс магической энергии. Одна особь императорской мантикоры уничтожала отряды, которые и по численности, и по мастерству, и по вооружению превосходили наш. Говорят, в древности это были одни из немногих существ, которые на равных могли противостоять драконам. Я думаю, что нам попалась не особо сильная мантикора, скорее всего — молодняк. Но даже в этом случае это — великая победа. И ты отлично проявил себя в схватке с ней, так и после нее — продемонстрировав умение целителя. Твой отец мог бы гордиться тобой, — с этими словами Локсли, легко хлопнув Роба по плечу, поднялся и зашагал по направлению к собирающимся на поляне людям, оставив юношу переваривать услышанное.
****
В Карноул охотничья партия вернулась только под вечер, когда на небосводе начали зажигаться первые звезды. После убийства мантикоры и исцеления Робом рыцаря отряд пробыл на поляне еще несколько часов — чтобы воины могли достаточно восстановиться для путешествия. К тому же, всем, а особенно Робу и исцеленному рыцарю, требовалось подкрепиться, дабы восполнить свои силы. Поэтому был разведен костер и приготовлена нехитрая снедь из взятых с собою припасов. Мясо убитой мантикоры, несмотря на опасения юноши, жарить и есть не стали.
Погибших, как и сказал Локсли, было трое: неудачливый ловчий, убитый первым, оруженосец одного из рыцарей Льва, пронзенный хвостом мантикоры, и рыцарь Серебряного клича. В целом, неопасные травмы и раны получил почти каждый из членов отряда. Кто-то отделался синяками и ссадинами, кто-то — переломами конечностей и порезами. Второй оруженосец сломал обе ноги в начале боя. Оставшейся у членов охотничьей партии маны хватило, чтобы наскоро срастить ему кости. Однако полного исцеления не случилось, поэтому пришлось спешно накладывать самодельные шины. Ходить парень не сможет еще несколько дней, и сейчас он с большим трудом ехал на лошади, морщась от каждого резкого движения.
Свежее всех выглядел Роланд. Хоть ему и довелось пару лаз полетать по поляне от ударов чудовища, рыцарь буквально лучился от гордости и радости. Несмотря на потери, его отряд смог одолеть одну из самых опасных тварей в мире, и теперь отрубленная голова императорской мантикоры, привязанная к седлу, болталась сзади едущего рыцаря. Роланд поначалу хотел взять с собой всю тушу целиком, но остальные члены отряда отговорили его от безумной затеи.
Второй ловчий, который благодаря заклинанию Роба остался в живых, тоже практически не пострадал. Внешне, по крайней мере. Страху, однако, мужик натерпелся знатного — весь путь он беспокойно оборачивался назад и оглядывал окрестности, вздрагивая от каждого громкого звука и будто ожидая, что из ближайших кустов выпрыгнет вторая мантикора или какая тварь пострашнее.
Роб же от прошедшей схватки испытывал смешанные чувства. С одной стороны — усталость, вызванную тяжелым днем и тяжелой схваткой, на которую накладывалось чувство опустошенности, вызванное почти полным истощением магического резерва. Даже сейчас тот восстановился меньше, чем на треть.
А еще юноша чувствовал досаду и недовольство собой во время схватки с чудовищем. Да, он смог неслабо приложить мантикору бревном, а затем выставить магический щит, который не позволил ей убить троих людей. Но в своих мечтах юноша был не магом, прячущимся за спины других и создающим защитные заклятья, а смелым бойцом, первым бросающимся на врага с мечом в руке. Таким, как Роланд.
Но Роб понимал, что не то, что до Роланда, а до любого из рыцарей охотничьей партии, в том числе Серебряного Клича, ему было далеко в плане навыков рукопашного боя, и с мечом в руке он не выстоял бы против мантикоры и десяти секунд. И хотя одна часть сознания настойчиво твердила ему, что защитные заклятье тоже полезны, к тому же, Роб проявил себя в качестве отличного лекаря и спас жизнь рыцарю, все же юноша твердо решил или напроситься в ученики к Роланду, или с помощью дяди найти себе учителя, который смог бы обучить его искусства на равных противостоять таким вот монстрам, да и людям тоже. Чтобы он смог отомстить. Юноша сомневался, что главарь напавшего на замок отряда, которому Роб поклялся отомстить, по силе и мастерству уступает тому же Роланду.