Страсть к кофейным плодам привела животных к тому, что они начали посещать плантации и собирать там часть урожая. Семена разносили по окрестным лесам. И теперь очень трудно сказать, где дикий кофе и где одичавший. Особенно трудно разобраться с главным и лучшим видом кофе — аравийским (кстати, в Аравии своего кофе никогда не было, его туда завезли!).
В 1929 году мировой знаток кофе французский ботаник О. Шевалье объявил: дикий аравийский кофе найден на плато Бома в горах Судана, неподалеку от границы с Эфиопией и Кенией. Через несколько лет туда направилась экспедиция. Шли лугами, где лес давно уничтожен. Наконец встретили лесную чащу. Огромные стволы анчара, дикие маслины, драцена… И маленькие деревца аравийского кофе с глянцевыми листьями на тонких побегах. Зеленовато-серые стволики. Красные плоды, похожие на вишни. Дикий аравийский кофе найден?
Расспросили жителей. Те отвечали: лес девственный и никогда не рубился. И кофе всегда в нем рос. Показали свои поля. Там виднелись отдельные кофейные деревца, которые пощадили при раскорчевке. Но, когда побродили по лесу подольше, поняли, что совершили ошибку. Лес был переплетен лианами. В нем множество быстрорастущих пород деревьев. Те и другие в девственном лесу редки. Несомненно, что это вторичный, производный лес. И кофейные деревца в нем тоже вторичны. Может быть, они выросли из семян, которые занесли птицы с соседних плантаций.
Само название «кофе» очень похоже на Каффу. Каффа — провинция Эфиопии. Если кофе ведет свою историю из Каффы, то заманчиво искать там дикий аравийский кофе. Такие попытки предпринимались. И находили дремучие леса и в них вроде бы дикий кофе. Но дикий ли?
Сомнения вызывает вот какой факт. В сложном пятиярусном лесу, под сенью громадных деревьев с досковидными подпорками, с фикусами-удушителями на стволах по светлым прогалинам приютился кофе. Полная иллюзия девственного леса. Но по соседству с кофейными деревцами проглядывают канделябровидные молочаи и кинжальные листья драцен.
Этот подозрительный факт нашел недавно свое объяснение. Сто лет назад Каффа была густо заселена. В конце века началась междоусобица. Жители поразбежались. Селения опустели. Их места заросли лесом. Во дворах рос кофе. Заборами служили ряды канделябровидных молочаев. У других заборы были из драцены. Встречая эти остатки живых заборов в лесу, как скажешь, что он девственный? Как докажешь, что кофе дикий?
Правда, кофе в лесу не растет правильными рядами, как на бывших плантациях, или правильными куртинами, как во дворе. Но и на это есть свое объяснение.
Когда жители покинули насиженные места, плоды кофе достались животным. Особую энергию проявили обезьяны. Они обсасывали красную мякоть (которую мы выбрасываем), а семена выбрасывали. Был и еще один способ распространения семян — водой. С холмов, где располагались поселки, ливни смывали опавшие плоды. Ниже по склонам вырастали новые деревца, а их плоды ливнями неслись еще ниже.
Когда попытались подсчитать возраст кофейных деревьев, то открылась четкая картина путешествий кофе за прошедший век. Самые старые деревья оказались на холмах. Самые юные — у их подножия. Так природа восстанавливала порядок, который существовал вечно: аравийский кофе всегда рос по руслам мелких речек. Вот он и приплелся на свое старое место. Здесь он очень нужен. Реки часто выходят из берегов. Почву может смыть. Профессор О. Шевалье убежден, что кофе обладает особой стойкостью к паводкам и хорошо удерживает почву.
Можно было бы поверить профессору, но тут приходят на память слова Ф. Энгельса: «Какое было дело испанским плантаторам на Кубе, выжигавшим леса на склонах гор и получавшим в золе от пожара удобрение, которого хватало на одно поколение очень доходных кофейных деревьев, — какое им было дело до того, что тропические ливни потом смывали беззащитный отныне верхний слой почвы, оставляя после себя лишь обнаженные скалы!»
