Прошло сорок лет. Лесоводы многому научились за эти годы. Они решили еще раз испытать судьбу. И снова в лесных полосах появился абрикос. Как раз перед самой войной. Увы, результат оказался тем же. Деревья, отлично росшие три года, на четвертый погибли.
Лесоводы еще раз перечитали отчет Морозова. И каждый раз их останавливала фраза: «Причина неизвестна!» Почему Морозов не присоединился к Высоцкому? У того было ясно и понятно: вымерз, а поэтому не годен. Морозов так сказать не решился. Видимо, у него были к тому веские основания? Какие-то особые причины?
Биологи стали искать их уже после войны. И нашли. Но не сразу. А сначала они решили в третий раз попытаться утвердить абрикос в Каменной Степи. Посадили, как и раньше, в лесных полосах. А для сравнения — в саду рядом со сливами и другими плодовыми деревьями. История повторилась. Абрикос погиб в те же сроки, что и раньше. Но только в лесных полосах. В саду деревца выжили. И не только выжили. Они проявили себя лучше, чем другие плодовые породы.
В 1967 году в начале июня грянул заморозок. Весь урожай вишни и сливы погиб. На яблонях и грушах отвалились почти все плоды. Один абрикос стоял нарядный, весь в оранжевых плодах. Он принес такой урожай, словно морозов и не бывало.
Минуло два года. Тут завернул такое морозище, что у плодовых деревьев погибли даже стволы и ветви. Сливы пришлось вырубить на дрова. Обидней всего было за мичуринскую вишню Ширпотреб. Она была испытана временем. Но не выдержала и она, хотя казалась вполне надежной.
Абрикос же, всем на удивление, стоял сияющий, разноцветный, как новогодняя елка. Урожай он дал поменьше, чем обычно, но вполне приличный. Ученые недоумевали. В лесных полосах-то ведь погиб! И стали искать причину гибели абрикоса в лесных полосах. Этим занялся профессор К. Юрин из местного института. Он все еще помнил слова Высоцкого: «Он у нас просто вымерзает…» А раз так, то и причину гибели надо искать зимой.
Когда Юрин пришел в лесополосу, он не увидел крайних рядов абрикоса. Они были на полтора метра погребены под снегом. Снег скопился тут под защитой соседних деревьев, которые были посажены раньше, за несколько лет до абрикоса.
А ведь именно эти два ряда абрикоса погибли! Под такой теплой снежной шубой. Другие сохранились (потом и их не стало). Замечательно, что снежный шлейф тут уже не достигал большой высоты и не защищал так надежно от мороза.
Юрин несколько раз прошел по тем рядкам абрикоса, где снежный шлейф был совсем тонок. Местность выглядела неровной: то бугры, то западины. В западинах снега намело очень много. И снова повторилось непонятное. Именно те саженцы, что попали в западины, погибли в первую очередь. Когда весною Юрин стал осматривать погибшие деревца, ему бросилось в глаза, что стволики стали подозрительно скользкими. Подопрели! Вскоре подопревшая кора отстала. Все стало понятным. Деревца погибли не от мороза, а от тепла!
Абрикос не привык к такой уйме снега. Под ним оказалось слишком жарко. И он заболел, как изнеженное дитя, которое закутали в слишком теплые одежды. Вредные микробы доконали его.
Вот, значит, почему не решился поставить точный диагноз профессор Морозов. Наверное, он чутьем догадывался, в чем причина абрикосовых бед, но не имел точных доказательств.
Рассказ о Каменной Степи был бы неполным, если не упомянуть еще одного врага абрикоса — мышей. Они постоянно досаждали лесничим, пока те создавали лесные полосы. Бывало, подготовят к посадке разные породы: яблони, сливы, груши, абрикосы. Мыши обнаружат склад саженцев и набедокурят. Переворошат все деревца и выберут… абрикос! Обгрызут так, что он уже ни на какую посадку не годен. Причем в разных местах, из разных куч. Все, кроме абрикоса, остается нетронутым.
Еще больше наседали мыши, когда деревца росли в полосах. Они обгладывали кору на стволиках. В саду они тоже пакостили, но там садовникам было легко. Они обвязывали штамбы стволов соломой, и мыши уходили ни с чем. В лесной полосе обвязать было нельзя. Там абрикос рос кустом и от самой земли топорщились ветки. Мышам они не мешали.
А лесничие еще раз вспомнили фразу из отчета Высоцкого: «Это южное дерево для Каменной Степи не годится». Почему он так написал? Ведь в садах абрикос растет! Все правильно. Но Высоцкий был лесоводом, а не садовником. Он и рассуждал как лесовод. Абрикос как лесная порода не годен. В саду — совсем иное дело!