Однако в погоне за числом семян селекционеры забыли о важном правиле агрономов. Оно гласит: чем больше семян, тем меньше зелени, тем короче жизнь. Новые сорта давали совсем мало сена. А жизненный путь их вместо обычных семи лет укладывался уже в два года. Стоило ли огород городить?
Европейцы, которым заокеанские фирмы поставляли семена, очень скоро уяснили эту истину. Многие государства запретили ввоз обманчивой продукции. Другие не запретили, но установили обязательное правило: окрашивать американские семена в ярко-красный цвет безвредной краской — фуксином. Дабы все знали, где свои, доморощенные семена, а где — иностранные.
Немало проблем возникало и при посеве хороших, местных семян. Некоторые агрономы разочаровывались, говорили, что в первый год после посева тимофеевка дает маленький урожай и выгоды от нее никакой нет.
Академик В. Вильямс, слыша это, посмеивался и говорил, что весь секрет в том, чтобы «обмануть тимофеевку». Надо посеять ее вместе с озимой рожью. В первый год она и действительно даст небольшой урожай травы. Это и хорошо, потому что не помешает ржи. Зато после уборки ржи, на второй год, сена удастся собрать очень много.
Случалось, что и тимофеевка обманывала людей, если они вели дело не очень грамотно. Хлеборобы из Дмитровского района Московской области рассказывали об одной своей ошибке. Они выкашивали тимофеевку на сено, а через месяц сеяли озимую пшеницу. На следующий год получался засоренный посев — пшеница пополам с кормовой травой. В то время еще пололи вручную. Приходили на поле полольщики, но уходили с пустыми руками. До цветения эти два злака отличить они не могли. А осенью получался большой недобор хлеба.
В пору тимофеечного бума эту траву продвинули далеко на юг. Стали сеять в черноземных степях. И тут она снова обманула крестьян. В первый же засушливый год выпадала начисто. Если же у кого и удавалась, то только по низинам. И это понятно, потому что родом тимофеевка из Вологодчины, где климат совсем не засушливый, а сырой. Ей больше подходит север.
Однако и север неодинаков. Есть Полярный круг. Есть Заполярье — зона рискованного земледелия. Когда попытались утвердить вологодскую траву в Заполярье, снова столкнулись с препятствиями. В Мурманской области, где зимы снежные и мягкие, наша знакомая в первую же весну, выйдя из-под снега, желтела и погибала. Большой слой снега приносил ей не пользу, а вред. Под ним температура никогда не понижалась ниже нуля. Растение активно дышало и тратило запасенные с лета продукты.
Мурманцам удалось, правда, вывести местный сорт Хибинская, который меньше страдал от подснежных катастроф. Но и у него нашлись недочеты. Сильно поддавался болезням. Очень туго отрастал после укоса.
Тогда за дело взялись ленинградские ботаники из ВИРа. Они бродили по таежным тропам Псковской и Новгородской областей, по озерному Карельскому перешейку, по горам Алтая. Проверяли чуть ли не каждую лесную поляну и старую вырубку. Собирали образцы. Добывали культурные сорта из Финляндии, Венгрии и даже из Канады.
Нужно не только застраховать тимофеевку от невзгод севера, но придать ей и другие ценные свойства. Сделать так, чтобы давала не один-два укоса, а три. Чтобы отрастала быстро и не болела. До сих пор нет ни одного образца, который имел бы иммунитет к болезням. Нашлись, однако, такие, что, переболев, отрастали снова.
И еще один штрих. Академик Вильямс, кажется, любил тимофеевку больше других трав. Он советовал сеять ее на лугах и на полях. На лугах — на сено. А на полях, чтобы создать хорошую структуру почвы. Он считал, что ни одна трава так хорошо не скрепляет почву в комочки, как тимофеевка. Но тимофеевка, как и всякое растение, бывает разная. Одна может исправлять почву быстрее, другая форма ее — медленнее. Эти формы еще плохо известны. Вот еще одна задача для будущих исследований.
Одна против всех
Русские крестьяне, переселявшиеся на Алтай в начале века, слышали о великом богатстве этого края. В особенности их соблазняли рассказы об одной траве, которая разрастается на вырубках. Она дает самое лучшее сено. И что ни год, то больше и больше.
Прибыв на место, крестьяне рубили лес. Они не очень верили рассказам об алтайской траве. И поначалу на вырубках действительно ничего ценного не вырастало. Молодой луг горел всеми красками радуги. Пронзительно сияли оранжевые купальницы-жарки, пестрели северные орхидеи: то кумачовые башмачки, то розовые ятрышники. Но корм вся эта разноцветная братия давала плохой.