Фермеры обратились в местный университет. Ученые пришли на плантации и объяснили дело так. Кукуруза — детище тропиков. Она растение короткого дня. Когда в светильниках горели обычные лампы, то их слабый свет не действовал на кукурузу. Новые лампы оказались столь сильными, что сравнялись с солнечным сиянием. Вместо короткого дня кукуруза получила длинный. Она стала гнать зелень, но задержалась с початками.
Объяснить объяснили, но что предложить огородникам? Убрать светильники нельзя. Надо что-то предпринять с кукурузой. Но что? Профессор С. Синандурай осмотрел множество посадок вдоль шоссе и наконец вышел к широкой лагуне, вдоль которой шла дорога. Дорога прижимала кукурузники к самому берегу. Светильники стояли и здесь, но странное дело, среди растений не было разнобоя по высоте и початки зрели на всех стеблях.
Близость воды — вот что изменило картину! Профессор тут же предложил одному из огородников провести орошение на своем участке. Тот выполнил совет. И ситуация в корне изменилась. Те самые долговязые стебли, которые раньше отказывались давать початки, теперь были увешаны ими. Вместо обычных трех-четырех на некоторых стеблях насчитывали по пять и даже по восемь.
Ученый с нетерпением ждал, когда початки созреют, чтобы взвесить урожай. Однако когда срок наступил и Синандурай пришел к огороднику, то не обнаружил ни одного початка. Обрадованный плантатор не дождался профессора, собрал початки полузелеными, сварил и продал прохожим.
Не меньше загадок в свое время загадала курским земледельцам итальянская кукуруза сорта Чинквантино. В переводе на русский «Чинквантино» означает «Пятидесятидневка».
Было очень соблазнительно добыть этот сорт, который требует меньше двух месяцев роста! Добыли. Вместе с Чинквантино прибыл и другой сорт, который именовался Карантино (Сорокадневка). Початки — через сорок дней! Невероятная скорость.
Посеяли. Прошло сорок дней. Пятьдесят. А до спелости еще далеко. Прошло три месяца с половиной, и только тогда поспели початки. Видимо, курский длинный день отодвинул сроки созревания по сравнению с Италией.
Однако долго эти сорта не продержались. На смену им пришел американский Конский Зуб. Он созревал поздно и давал очень большой урожай.
Вместо твердой, как кремень, блестящей зерновки у обычной кукурузы (ее и звали кремнистой!), у Конского Зуба она походила на коренной зуб. И зерновка была не роговидной, как у кремнистых сортов. Роговой слой укреплял каждое зерно только по бокам, а сверху у Конского Зуба поверхность была сморщенная, как бы немного вдавленная.
Особенно радовались появлению нового сорта курские земледельцы. Стебли его вздымались гораздо выше обычной кукурузы, и предприимчивые хозяева уже подсчитывали, сколько корма прибавится для коров, если они сделают силос из зеленой массы. Однако прошло несколько лет, и восторги поутихли. Конский Зуб действительно давал громадной высоты стебли. Они были вдвое толще, чем у обычной скороспелки. Но силос получался грубый, и коровы отворачивались от него, предпочитая обычную кукурузу.
Семена нового сорта по тем временам стоили дорого, и хозяева, накупившие их в запас, теперь не знали, куда использовать. Конский Зуб созревал поздно, когда уже было мало солнца и тепла. Зерно плохо высыхало. Нужно было его подсушивать, но сушилок не было. Оно плесневело и пропадало.
Курские хлеборобы, однако, оказались людьми находчивыми и стали использовать семена для посева защитных полос. Кукурузными полосами защищали посадки цветной капусты от ветров. Другие оставляли стебли стоять и сохнуть до зимы, а потом рубили их на дрова. А когда приезжие спрашивали их, почему не дают скоту такую уйму еды, отвечали: «Конский Зуб слишком груб!»
Соблюдая истину, отмечу, что в наши дни Конский Зуб не забыт. Агрономы научились и его выращивать и использовать. И среди животных оказалось несколько великих охотников до его сморщенных зубовидных зерен. В первую очередь воробей.
В стремлении добыть кукурузные зерна воробей проявляет редкую для птиц изобретательность. Об этом недавно рассказали научные работники из Института кукурузы И. Федько и И. Сиденко. Они проследили, как удается этой мелкой птахе разорить такое громоздкое сооружение, как початок. Он не только твердокаменный, но еще и обернут снаружи чехлом. Чехол прочный, волокнистый, и разорвать его не легко.