Древесина состоит из волокон целлюлозы и лигнина. Лигнин пропитывает клеточные оболочки и обеспечивает их прочность. Лигнин выбрасывают как ненужный балласт производства. Он засоряет реки и губит в них все живое. В почве лигнин ведет себя совсем по-иному. Он становится удобрением величайшей силы. У Алешина на Кубани урожай риса поднялся вдвое и достиг фантастического объема — 118 центнеров. Впрочем, ведь так происходит и в лесу. Упадет подгнившая вековая сосна. Высыплется коричневая труха. Труха — это и есть лигнин. Гриб, который погубил сосну, съел целлюлозу, лигнин остался. Лесная почва от лигнина тоже становится богаче. Но рис отзывается на лигнин почему-то наиболее бурно!
Поле для риса должно быть идеально ровным. Никаких там холмиков или ложбинок, чтобы растения были залиты водой одинаково. Зальешь меньше, появятся сорняки. Зальешь выше нормы — задохнется рис. Трудно представить себе, как можно достичь такой точности, чтобы только на три сантиметра ниже или выше. Ведь работают грубые машины: бульдозеры, скреперы, грейдеры. Но достигают. Рисовый чек выглядит издали так, словно это огромный бильярдный стол, окантованный валиками, чтобы не утекла вода.
Еще нужно позаботиться о том, чтобы чеки были выше водоема, куда придется сливать воду перед уборкой риса, ибо убирают рис не по воде, а по сухой почве. О том, как важно это условие, я убедился, когда попал на уборку риса в Крым. Директор совхоза «Искра» привез меня на границу своих владений, к берегу Сиваша. Рисовые чеки «Искры» почти вплотную подходили к обрывистому берегу, и в полуметре ниже плескалась сивашская вода. Будь рисовый чек глубже на полметра — вода с него уже не побежит!
Но самая главная проблема риса, как и всякой другой культуры, — сорта. Метелка у риса тяжелая. Зерна точно налиты свинцом. Если дать хорошее удобрение, метелка станет еще тяжелее, и от ветра стебли повалятся. Рис поляжет. В тропиках ветры особенно сильны. Там и возникла мысль создать сорта риса с короткой соломиной, неполегающие. Такие сорта создали в Международном институте риса на Филиппинах. Они не полегают.
Наши рисоводы тоже создали карликовые сорта. До сих пор всеобщим уважением у нас пользовался довоенный сорт Краснодарский-424. Он работает уже сорок с лишним лет. Он позднеспелый и дает большой урожай. Но стебель у него длинный, да и срок выращивания слишком велик — четыре месяца. А в последнее время стали замечать, что срок этот увеличился до пяти месяцев.
Как сократить? Японцы в этом случае поступают так. Осенью после уборки урожая они осторожно выкапывают корни риса и уносят их в прохладное помещение, где не бывает мороза, так же, как мы уносим на зимнее хранение в подвал клубни георгинов. Весной корни снова сажают на поле. Растения от готовых корней отрастают гораздо быстрее, чем из семян. Ученые из города Омия, придумавшие такой способ, сэкономили двадцать дней!
Наши селекционеры из института риса создали сорт Малыш, который решает ту же проблему без трудоемкой ручной посадки. Малыш созревает раньше своего предшественника — Краснодарского-424 на полмесяца, а в благоприятные годы и на месяц раньше.
Из всех продовольственных культур рис чаще других используют в разных поговорках и шутках. «Не говори, что занят, если не сеешь рис!» — говорят на Мадагаскаре. «Покажи мне свой рис, и я скажу, кто ты!», «Не убеждай глупца — не успеешь сварить рис!» А в Индонезии уж и совсем категорично высказываются: «Если не любишь рис, ты — не индонезиец!»
Любовь к рису вызывается, конечно, не только силой традиций. В первую очередь эта любовь зависит от природных условий страны, где рис растет лучше других культур. Не обходится, естественно, и без исключений. Об одном из них поведал нам после Отечественной войны писатель Константин Симонов. Прибыв в марте 1946 года на остров Хоккайдо, он услышал от одного из японских специалистов, что уровень сельского хозяйства значительно задержался на этом острове по сравнению с более южными по вине… риса!
Дело тут вот в чем. Японцы преклоняются перед этим злаком настолько, что даже залежавшиеся, засохшие в камень рисовые лепешки разбивают на наковальне молотком и снова пускают в оборот. Их не смущает и то обстоятельство, что геронтологи считают рисовую диету не отвечающей долголетию. Что же касается острова Хоккайдо, то он совершенно не подходит для выращивания риса. Там слишком холодно. Для японцев Хоккайдо, как заметил Симонов, примерно то же, что для жителей Подмосковья Колыма или Камчатка. На Хоккайдо отлично растет рожь, удается пшеница, но не рис. Однако японцы, верные своим привычкам, сеют рис и на Хоккайдо. Немудрено, что страдает все сельское хозяйство северной окраины Страны восходящего солнца.