Бродя по киевским перелескам, выслеживая соек, академик заметил, что молодняк дуба появляется не везде в равном числе. Почти нет его под большими дубами, с которых падают спелые желуди. Немного и на солнечных полянках, где светолюбивому дубу расти очень хорошо. Зато масса дубков теснится в тени кустов, где птицы занимаются неизвестной деятельностью. Выглядят затененные дубки не очень крепкими. Листьев на них мало. Многие гибнут. Но на смену им появляются все новые, хотя рядом и нет плодоносящих старых деревьев. Некоторые из дубков вырастают и становятся большими деревьями.
Совпадение заинтересовало Холодного. Вооружившись биноклем, он занялся наблюдением и вот что увидел. Сорвав несколько желудей в кроне старого дуба, сойка планирует в чащу кустов. Два-три желудя у нее в зобу. Один в клюве. В полете иногда роняет. Желудь падает на землю с глухим, шипучим треском. В чащу сойка летит неспроста. Птица она видная, яркая, хорошо заметная, но трусливая. Летает не очень быстро. Хищников побаивается. От них и спасается в чаще. Там можно спокойно сесть на ветку и добыть из-под твердой скорлупы маслянистое ядро.
Усевшись на ветку, сойка отрыгивает один из желудей. Балансируя на ветке, как жонглер, пытается переложить его в лапку и прижать к ветке. Это самый ответственный момент. Желудь скользкий, гладкий. Если прижать неудачно, не по самой середине, он выскользнет и отскочит далеко в сторону. Окрашен желудь под цвет сухой листвы, кофейного оттенка. Искать бесполезно. Но у сойки в запасе есть еще один-два желудя. Извлекает из зоба второй. Прижимает более удачно. Начинает долбить клювом. Один неточный удар, и второй желудь отскакивает и скрывается в ворохе листвы.
Бывает и так, что с первого раза желудь закрепляется на ветке прочно и надежно. Раздолблена скорлупа, и надо бы приниматься за еду. Но в зобу еще два запасных желудя. Они мешают. И птица решает пожертвовать запасными. Выбрасывает их на землю и продолжает трудиться над первым плодиком. А те исчезают в ворохе листьев и благополучно прорастают.
Мать, пожирающая своих детей?
Буковый лес воспринимается по-разному. Академику В. Сукачеву он показался мрачным. Давящая громада стволов. Мертвенно-серая кора. Вместо травы прелые листья на земле. Писатель К. Паустовский нашел буковый лес светлым и торжественным, «как византийский собор. Стволы точно обтянуты зеленоватой замшей. Некий мшистый прохладный форум по склонам гор».
Правы оба. Буковый лес то светел, то мрачен, смотря по тому, где растет и какая погода. Но всегда производит сильное впечатление. Пород в нем немного. Стволы стоят редко. Кроны смыкаются в единый шатер. Тогда буковый лес как крепость. Как бастион. И проникнуть под его полог могут только редкие травы и деревья. Иногда и свои собственные всходы гибнут: слишком неподходящей для них оказывается жесткая, кислая подстилка — весь тот хлам, который покрывает почву. Тогда говорят, что бук — мать, пожирающая своих детей.
Но если разрушить буковую крепость, если вырубить его начисто, то он вернется на свою утраченную позицию не скоро. Очень не скоро. Там, где осталась стена живого леса, падают на землю трехгранные буковые орешки, увеличенная раз в десять копия гречневого зернышка. Крылышек у орешка нет. Улететь, как сосновое семечко, за сто шагов не может. Падает рядом. Охотников до трехгранных орехов легион: лисы, кабаны, мыши. Если урожай невелик, расхищают полностью. Рассевать орешки по вырубкам и гарям некому. У бука нет своей сойки, как у дуба. Нет и своей кедровки, как у кедра, которая разносит кедровые орешки. Самое большее, на что может рассчитывать буковый орешек, отскочить от ветки и упасть в десяти шагах от материнского дерева. Дальше их не находили.
Раз в пять-семь лет бывает обильный урожай. Орешки падают дождем. Если мыши не обнаружат и не конфискуют за зиму, весной орешки прорастают. Пока вырастут из них молодые буки и дадут урожай семян, пройдет лет 50, а может быть, и 100. Теперь бук может продвинуться вперед еще на десять метров, и снова нужно ждать полстолетия, пока вырастет новое поколение. Так и движется бук: по нескольку шагов за одно поколение.
Было бы полбеды, если бы трудности бука только этим и ограничивались. Нет, его в наше время ждут более серьезные неприятности. В 40-х годах рубили буковый лес на Северном Кавказе возле Камышановой Поляны. Лес стоял отличный, рослый, чуть ли не по 40 метров высотой. Думали, что лес восстановится сам собой, потому что на вырубках оставили много молодняка.