Не обошла напасть и Северный Кавказ. Там смерть косила всех подряд, но не весь лес сплошняком, а кусочками, куртинками, клочками. То в одном месте засохнет куртинка, то в другом.
Лесоводы наблюдали множество ситуаций и называли самых различных виновников гибели елей: вредителей, бактериозы, засуху и множество других причин. Однако почему-то так не везло только ели. Ни одной хвойной древесной породе не выпадали такие испытания. Заподозрили, что одна из главных причин в самой биологии ели. Некоторые основания для этого имелись.
История сохранила любопытный факт. Факт печальный и тревожный. В Саксонии в XVIII веке еловые леса сильно поредели. Лесовод К. Котта посоветовал: вырубить их до конца и посадить новые по всем лесоводственным правилам. Так и сделали. Однако вместо смешанных лесов с дубом и буком посадили только ель. В Саксонии она росла быстрее и разводить ее было выгоднее. Ель обещала дать раннюю жатву древесины.
Оставшись без своих спутников, которые обогащали почву разнообразным опадом и мешали размножаться вредителям, ель стала расти хуже. Уже во втором поколении стала повреждаться вредителями и сохнуть. И сейчас еще в Восточной Европе продолжают гибнуть еловые леса, созданные в те давние годы по саксонским рецептам.
Казалось, в самой ели есть нечто такое, что мешает ей жить на земле. И хотя по логике вещей природа не могла создать такую древесную породу, которая была бы не приспособлена к окружающей обстановке, все-таки у лесоводов накапливалось все больше фактов, что ель сама себе враг.
Под еловыми лесами северные почвоведы находили белый, похожий на золу слой — подзол. Когда крестьянин разрабатывал такую почву под пашню, он наперед знал, что она без удобрения давать урожай не будет. Из подзолистого горизонта вынесено водой все ценное. Выщелочено кислотами, которые дает слежавшаяся и жесткая еловая хвоя.
Как ухитряется ель жить на такой бросовой почве? Да еще миллионы лет? Секрет в подстилке из хвои, сучков и шишек, которая покрывает почву. Весь этот хлам — отличное удобрение. Когда в Саксонии сажали ель, то аккуратно сгребали подстилку. Думали, что она лишний балласт для леса. Поэтому и росли ели очень плохо и туго.
Нужно сказать, что подзол под елью бывает не всегда. Иной раз под нею лежит черный пласт земли, похожий с виду на чернозем. Советский почвовед С. Зонн наблюдал это в горах Болгарии. Потом такие почвы обнаружили и в Восточной Сибири. Болгарские ельники выросли на грунте, богатом щелочами, которые нейтрализовали кислоты еловой подстилки. Значит, сама по себе ель почву не ухудшает. Это случается, лишь когда ель оказывается в стесненных обстоятельствах, вырастает на тощем, бесплодном грунте.
Классик лесного дела в России профессор М. Турский назвал ель благодарной породой, с которой каждому лесничему приятно иметь дело. Турский не жалел сил и времени на пропаганду ее достоинств. Он считал, что ель можно продвинуть на юг гораздо дальше, чем это сделала природа. Рассылал посылки с семенами всем желающим. Даже в Крым посылал, в Симферополь. И ездил туда сам, смотрел, как ель там живет.
Конечно, Турский несколько увлекся. И вокруг Симферополя разводить ельники не стоит. Но расширить владения ели за счет северных территорий можно. Недавно советский географ В. Крючков доказал, что северная граница лесов проходит не там, где она должна проходить. Кое-где на сто-двести километров южнее. И их место пока занято тундрой. Отсюда следует замечательный вывод: если посадить еловый лес в тундре в этой полосе, он останется там навечно.
Еще не зная о выводах Крючкова, железнодорожники сделали смелый опыт: высадили ель вдоль Печорской железной дороги на Севере. Сначала, правда, ель не приживалась. Слишком суров оказался климат. Но когда ее защитили щитами, она укрепилась, а потом стала расти как ни в чем не бывало. Так впервые водворили ель на ее законное место.
Семена ели привлекают не только белок, но и дятлов и клестов. Раньше думали, что клест — конкурент белки. Действительно, семян поедает массу. Но выяснилась любопытная деталь: он роняет на землю множество еловых шишек. В них остается порядочно семян — штук по 70 на каждую шишку.
Упав на сырую землю или во влажный мох, шишка намокает. Чешуйки плотно стягиваются, словно и не раскрывались. И не дают семенам вылетать. Шишки, которые остаются висеть на деревьях, к началу лета высыпают все семена. Внизу, на земле, их уже ожидают мыши. Если бы не запас, сделанный невольно клестами, белки остались бы голодными к лету. Большой пестрый дятел, тот, кажется, работает только на себя. Однако семян хватает всем: и четвероногим и пернатым. И самой ели. Недостатка в молодняке у нее обычно не бывает.