Пару минут играли молча. Первый тайм подходил к концу.
– Теперь вот она их финансирует. Знаешь ведь, на что она всю свою часть наследства растратила. Всё на этих… А полгода назад, как раз на годовщине вашей гибели, и заявляет мне, что надо бы мне поделиться деньгами со страждущими…
– А ты?
– А я? А я спросил – что, сестрёнка, денег им дать на ракеты, чтоб самолёты сбивали?! Она, конечно, обиделась, ушла и вот с тех пор мы с ней не общались. Да я вообще входящие почти всегда блокирую. Не с кем мне говорить и не о чем.
– Ага. Так ты всерьёз думаешь, что Рука Милосердия спонсирует террористов?
– Есть данные.
– Достоверные? А ну-ка, ну-ка, давай… беги, кривоножка… Бей! Ааааа! Пожалуйста, два-один. Будьте любезны.
– В нашем мире достоверного ничего быть не может, но я уверен, что финансируют.
– Интуиция что ли?
– Типа того.
Ещё минуту поиграли в молчании. Первый тайм закончился.
– А скажи, чего ты так злобно к ним относишься, Фирр? Их пожалеть бы надо, а ты только язвишь, да хаешь их.
– Кого жалеть, террористов?
– Да ну каких террористов?! Людей-за-Стеной, конечно.
– Пап, я думаю так – жизнь весьма несправедливая штука. Правда. Вот где справедливость, что вас с мамой больше нет? Помнишь, ты много рассказывал всяких фактов из истории про старинные цивилизации?
– Ну, это ты скорее помнишь. Меня-то уже… Куда ты пасуешь, дубина?! Ну же, догоняй! Дьявол!
– Так вот, я помню, ты говорил, что раньше люди жили в иных общественно-политических образованиях, нежели сейчас. Как же они называлось?
– Государства, Фирр. На! Три-один.
Отец привстал с пола и исполнил несложный танец торжества близкой победы.
– Ничего, ещё почти весь второй тайм играть. Так вот, ты рассказывал, что завсегда одни государства жили за счёт других. Более сильные всегда угнетали слабых в той или иной мере. Смотри, сейчас через себя… Оп-па! Гол!
– Паразит.
– Ага. А то уж сильно ты разошёлся, танцуешь. Ещё ведь были войны, где люди истребляли друг друга просто по признаку гражданства.
– Не только. Ещё могли убивать за веру, за деньги, за территорию. Но это сложная тема, в общем, долго можно говорить… Ты к чему вообще ведёшь? Куда ты бьёшь, мазила?!
– К тому, что в то время людям, живущим в продвинутых, обустроенных, словом хороших государствах, не было дела до соплеменников, прозябающих в отсталых и слабых. Взять хотя бы эту, как бишь её!? Африку! Ты говорил, там даже с водой жопа была всегда. Да беги уже, сволочь!
– Да, там были самые нищие государства. Ну а сейчас там вообще пусто как в космосе.
– Так скажи, папа, что изменилось с тех пор в корне? Ничего. Только государств нет. Теперь – вон, Центр и помойка-за-Стеной. Сколько их на планете осталось, семь?
– Девять пока, но один уже почти загнулся. Бей! Ну! Вот косоглазый!
– И по причине этой извечной несправедливости жизни, я и не испытываю особой жалости к жителям-за-Стеной. Смотри – пас-пас-удар-гол. Мяч на центр извольте.
– Да что ж ты! Три-три уже. Ничего, Фиррунчик, сейчас папа соберётся, и тогда держись!
– Я думаю, что раз уж судьба ко мне более благосклонна и повернулась лицом, так чего мне роптать и отвергать дары её?! Буду жить на полную, а уж потом – всё одно – смерть, хоть ты из Центра, хоть из вонючей фавелы.
– Нда-а. Значит, судьба к тебе лицом повернулась, когда наследство от папки-мамки получил?
– Пап, ну как ты… как ты можешь такое…
– Да шучу я. Лови! Оп, не поймал. Четыре-три.
– Подло это. Расстроил меня, отвлёк от экрана, а сам – гол забил. Не честно.
– Знаешь, сын, что я скажу тебе на твою мелкую философию?! Вот было время, когда не было Стены с этой чёртовой Эстакадой на всём её протяжении, не было в башке у каждого придурка-мажора нано-чипсетов, с помощью которых вы в свои игрушки дурацкие играетесь.
– И с тобой, кстати, сейчас я общаюсь благодаря этому устройству.
– Не перебивай. Пас-пас-ещё-и… Мазила!
– Надо было квадратиком.
– Не учи отца и баста. Раньше люди были счастливее, что ли. В большинстве, конечно. А теперь наоборот: счастливых, вас то бишь, сытых, вон, упитанных неслабо (отец кивнул на живот Фирра), вечно под нейро-наркотой, праздных сибаритов, вас – меньшинство. А тех-за-Стеной, гораздо больше. И вы ведь не работаете. Зачем вам?
– Есть трудовая повинность.
– Что? Да это только для тех, кто что-то натворил. Давай, давай, беги… А-аа, тормоз!
– Ну, вообще-то для всех совершеннолетних жителей Центра. Каждый должен отпахать один год. Гооол! Четыре-четыре!
– Сын, ты себя-то сам за дурня не держи. Чего споришь-то сам с собой?! Ты работал? Нет. И дружки твои, мажоры, тоже нет. Не по вам это низкое занятие. Вы просто откупились деньгами родителей. Держи, собака! Пять-четыре.