– А чего это они застрелили его? – Фирр едва узнал свой сдавленный, высушенный голос.
– А ты знаешь, – резко и громко теперь отвечал таксист, – проводилась зачистка. Искали меж нашими хибарами каких-то повстанцев… А пацан мой как раз домой бежал со школы…
Такси уже бешено неслось к Эстакаде, до которой оставалось не больше километра. Все правила движения по улицам Центра, какие только существовали, уже были нарушены, и Фирр, сильно сжимая ручку над окном, уже осознал, что этот водитель не просто так лишил себя (приборы зафиксировали все нарушения) разрешения на работу в Центре.
– …просто пацан бежал домой…
«Навечно лишил. Да ещё ведь и посадят дурака…»
– …а эти железяки распознали в нём угрозу…
«Нет. Не посадят. Некого будет сажать.»
– …дескать, приняли его за смертника, с взрывчаткой в рюкзаке…
«Этот псих сейчас сбросит машину с Эстакады!»
– …ему было десять лет!
«А там до земли метров пятьдесят падать!»
Машина (которая уже метров пятьсот как гнала по Эстакаде) вдруг резко сбросила скорость и её круто занесло. Правый борт такси остановился в считанных сантиметрах от невысокого ограждения, за которым был обрыв…Фирра неслабо приложило головой о стекло задней двери, но, несмотря на всю неожиданность и быстроту происходящего, он всё же успел почувствовать новую опасность. Интуиция его вновь не подвела и за долю секунды до того, как таксист повернулся к нему с совершено звериным лицом, и, вытащив откуда-то старенький пистолет, произнёс "сдохни ублюдок", Фирр выбросил вперёд левую руку. Выстрел был оглушительным. Пороховые газы обожгли Фирру висок. Правой рукой, ничего не соображающий, он быстро открыл дверь и вывалился из машины… Интуиция пока не подводила, и в этот раз он не решился проверять её правоту. Тут же вскочив на ноги, горе-пассажир сиганул прямо через ограду вниз, не дожидаясь второго выстрела, в спину.
Время очень замедлилось. Программа ШИЗО интерпретировала Сарумана (такой ник взял себе Фирр на эту игру) как оператора тяжёлого боевого скафандра (ТБС), десантирующегося прямо с Эстакады в Нулевую зону за-Стеной.
Любители этих «стрелялок», Лигг, Ронн и остальные называли такой скафандр просто – ведро. Хотя издалека даже он и не был на ведро похож, и сами эти ребята лишь приблизительно знали, что это такое вообще – ведро. Какой-то древний хлам, которым сегодня пользуются только нищеброды в трущобах?! Впрочем, интеллектуальной мощью ни Ронн ни Лигг никогда не отличались, и сейчас Фирр, падающий на раздолбаный асфальт Нулевой зоны, как мог культивировал критическую концепцию оценки их умов. Да, он мгновенно, лишь его грузное тело перемахнуло через ограждение, сообразил – весь спектакль с таксистом – дело рук этих придурков. Как именно и что они сотворили точно, Фирру только предстояло выяснить.
Полсекунды вперёд. Зрачки округлились. Фирр ощутил свободу падения. На животе появилась красная точка.
Ещё треть секунды. Руки рефлекторно, панически хватаются за воздух. Точка разворачивается в прямоугольник, который расползается на весь торс и ползёт за спину.
Четверть секунды вперёд. Рот открывается для испуганного вопля. Скафандр материализовался на туловище полностью, незакрытыми остались ноги и голова.
Ещё четверть секунды. Тьма. Тишина. Фирр прогрузился и вышел из резонанса времени. Теперь он вошёл с ним в корреляцию.
"Скафандр почти готов, – заметил он, – До земли секунды полторы падать. Пойдёт. Вот, всё-таки, суки! До дома доехать не дали!"
Буквально в сантиметрах от асфальта, сдетонировали подушки-амортизаторы. Двухсоткилограммовая туша скафандра с замурованным в ней Фирром лишь слегка стукнулась при приземлении. "Ну хоть посадка мягкая, на ноги. Сволочи, опять память замедлили; вспомню, как до дома доехал только после этой ШИЗЫ. Ладно, посмотрим, что тут у нас".
На возникшем перед лицом Фирра интерфейсе появились скучные данные: цифры и буквы, глаголющие о количестве подключённых к игре, особенностях местности и т.д. В левом верхнем углу, где всплывали данные "горячей консоли" появилась и тут же исчезла надпись "Саруман подключён". Фирр посмотрел наверх, на то место Эстакады, откуда он свалился и, вспомнив про таксиста-маньяка, улыбнулся. "Ну и где ты, со своим пугачом? А ну бы тебя сейчас сюда, собачий сын! Правильно менты в реале на ваших повстанцев киборгов натравливают!" Он крепко сжал рукоять гашетки (так сильно, что чуть не открыл огонь), ощутив твёрдость стали и как-бы осознавая продолжающуюся от спускового механизма к затворной раме, снарядам и стволу смертоносную мощь, вдруг почувствовал детскую, настоящую искреннюю радость. "Во, блин, аж мурашки! Как по-настоящему! А этих двоих потом придушу за махинации с моей памятью. И за то, что с Эстакады прыгать пришлось".