– Все мои одиннадцать графов, что вассальную присягу дали, ищут твоего отца, мальчик, – шепчет она, сверкая глазами. – Помешались они. Даже мне не повлиять. Будь осторожен, вне замка о Лестере ни слова. Нравишься ты мне...
– Леди Доминика! – Окликает граф. – Понимаю, что баронет Эрик знаменитость сегодняшнего бала! Но не желаете ли обратить хотя бы чуточку вашего драгоценного внимания и на нас?
Смотрю на любовную парочку – Софию и Виолета. Девушка у него на коленях сидит. Он красный, как рак, от поцелуев ее отбивается. А София, от одного бокала уже развязная, вообще не стесняется своего дяди, а тети и подавно. Жена Кюри смотрит на них с укором, но молчит, поджимая губы. Внизу Роджеро прыскает и расходится хохотом, сразу вспомнились те гадкие смешки в коридоре цитадели. Сейчас также смеется...
Доминика слушает графа, а я поглядываю на ее шею, сквозь черные локоны, виднеется красивая сережка, в форме золотого сердца с синим камнем внутри.
– Вы ничего не съели эр, – обращается ко мне девушка слева. Рыжие кудри, зеленые глаза, круглое лицо в веснушках, такое детское, если бы не стянутая почти к шее грудь, дал бы ей лет двенадцать.
Растерялся. Стол ведь ломится от еды. Столько в жизни не видел. А кроме вина ничего не пробовал. После нескольких бокалов волнение отпустило.
– Я леди Алика, двоюродная сестра барона Виолета, – представилась она и мило улыбнулась.
– Эрик, баронет, э...
– Позвольте, поухаживаю за отважным гостем, – чирикнула она, поднимая тарелку с салатом. – Этот самый вкусный, поверьте... Мяса? Или рыбки? Если честно, жду не дождусь фирменного десерта!
Через мгновение моя тарелка уже полна еды. Аппетита при этом не прибавилось. Но я начал ковырять вилкой хрустящую, золотистую корочку куропатки.
В толпе слуг мелькнула Симона. Кажется, даже подмигнула мне. Вся в белом... я отвел взгляд, чтобы Алика не заметила, как на прислугу смотрю.
Рыженькая девушка начала воодушевленно рассказывать о замке. Болтала, болтала... и половины не понимал. Одновременно ощущал недовольство моей соседки справа. Уловил даже, что маркиза Доминика пару раз поворачивалась ко мне. Возможно, пыталась заговорить, но Алика забирала все мое внимание. Мы пили, ели. Я, наконец, расслабился, почувствовал себя уютно.
Музыка заиграла громче. Многие резко вскочили из–за столов. Закрутились танцы. Алика тоже поднялась. Смотрю на эту малявку и думаю, что ей действительно лет двенадцать! Тянет меня за собой, хохочет задорно. А во мне смелость и уверенность мгновенно нарастает! Встаю, и голова кружиться начинает. Будто зал весь со столом поплыл. Пьяный...
– Маркиза, графиня, граф... – киваю кое–как. Вспомнил наставления Симоны, что из–за стола уходить без позволения старших неучтиво. Благо, еще сообразил!
Граф Кюри кивнул с мягкой улыбкой, графиня сочувствующе посмотрела. А маркиза Доминика даже не повернулась.
Алика прямо в центр зала повела. Кружит меня, за обе руки. А я невпопад топчу ногами, та видит и хохочет. Смотрю на нее, тоже пьяная, щеки раскраснелись, глазки моргают медленно. Держу, как могу... ловлю, она то в одну сторону начинает падать, то в другую. На руках повисла, затем шею обвила, прыгает на меня. Теперь на руках держу.
– Кружи! – визжит Алика. Я и начал кружиться вокруг себя.
Огни и краски мелькают, струйками, прямыми линиями тянутся, а мордашка в веснушках на меня смотрит неизменно...
Остановился, пока уж совсем плохо не стало. Алику на ноги ставлю, а она не держится совсем, повело ее. Под руку беру, к ближайшему столику веду. К ней уже девушки подскочили какие–то, веерами обмахивают. Только я шаг назад делаю, меня уже чья–то ручка хватает. Смотрю, а это одна из тех девушек в бордовом платье, которую Доминика прогнала. Ведет меня снова на танцы, опять кружимся. У меня уже пот ручьем бежит со лба. Волосы мокрые. За руку вдруг другая уже перехватывает, тоже бордовая, та, что моложе. Опять пляшем. Смотрю вокруг. В зале девушек намного больше чем мужчин. Видимо Морис своих рыцарей на бал не пустил, строгий он.
Из–за спины меня руки обхватывают. Разворачиваюсь, Алика! Оклемалась малявка!
– Пошли на балкон, Эрик! – кричит она.
Взмокла вся, челка ко лбу прилипла. Тянет за собой, сквозь танцующих. Выходим из зала, по лестнице вверх мчимся. У меня в ушах звенит... Она все выше и выше ведет. Вскоре на площадку поднялись, сразу холодок приятный пошел в лицо, мокрую шею обдувает. Нырнули в арку и на большом балконе оказались. Тут уже гости на перилах виснут, смеются. Белые фигуры мелькают с подносами.
Вечер темный, музыка где–то далеко... Вдыхаю глубоко, воздух свежий. Сразу ум проясняться стал. Вид на площадь центральную открылся. Под нами куча карет, лошади запряженные ржут. К ним на телегах мужики с овсом подкатывают, прямо так кормят. Видимо не всем на конюшне места хватает. Суета крестьянская... а мы тут веселимся. Хорошо мне, свободно так...
– О чем думаешь, Эрик? – вынырнув между моих рук, проговорила Алика. Теперь все выглядело, будто я ее между собой и перилами зажал.
– Хорошо тут у вас, – отвечаю, не зная, что и придумать еще.
Светские беседы вести не умею. О чем–то рассказывать боюсь, проскочит еще нелепость какая, раскроет мою неграмотность крестьянскую.
– Ты не думай, мне восемнадцать уже, – вдруг проронила девушка, обнимая меня и поглядывая из–под ресниц. – Ты красивый и сильный, Софию спас...
Ее губы тянутся к моим. Устоять не могу, борюсь, а шея сама опускается. Так хочется ее поцеловать!
Внизу что–то кольнуло. Вздрогнул. Снова укол...
Алика забеспокоилась, а я отпустил ее. В трусах будто дождевые черви резвятся. Потереть хочу, а при девушке не могу. Стыдно! Она смотрит с тревогой, понять не может. А там внизу щекочет что–то. Пах будто чьи–то пальцы массируют.
– Т... туалет... – выдыхаю я. – Где?!
– Ой! Сейчас! Сейчас! – встревожилась Алика, взяла за руку, и мы помчались.
На миг стало немного легче, но чувствую, что в штанах тесно, напряжение нарастает само по себе. О Великие! Внизу словно живет что–то, почувствовало бег, сильнее массирует пах и хозяйничает в трусах. И боль тупая и приятно, будто комар впился и высасывает... Не могу терпеть. Пока бежим, пытаюсь задавить сам не пойму что. Чешу, а только хуже. Миновали коридор, поворот, еще коридор... арка... дверь... похоже, в чьи–то покои забежали. Еще дверь. Алика позади осталась. А я вижу нужник. Дверь за собой захлопываю. Внизу уже так играет, что низ живота одно сплошное блаженство. Слабость в ногах не дает удержаться, сползаю по стене, облокотившись спиной. Напряжение все больше и больше, что–то держит... держит, копится внутри. Меня мурашки бьют, тело все напряглось... Взрыв! Что–то там выплеснулось. Ноги дергаются в судороге, внизу пульсирует какой–то сладостью. Великие! Великие!
Сил нет подняться, ноги расставил, штаны расстегиваю, а там трусы мокрые, из хозяйства вытекает... Что это...
«Оргазм, мальчик», раздается в голове издевательски ласковый ответ Доминики. Я в полной растерянности и беспомощности жмусь в угол.
– Эрик!? – раздается голос Алики за дверью. – Ты там живой? У тебя все хорошо?
– Да, – хриплю. Самому стыдно. Ищу чем бы вытереться.
– Салат не пошел? – продолжает девушка. Кажется, через щель замочную уже говорит.
– Да, да, – отвечаю, растирая внизу мокрые трусы салфетками, что с полочки у нужника сдернул.
Растираю, бумага шелестит... стараюсь потише. За дверью молчание, а вдруг эта девка прислушивается или подсматривает?! О Великие! Скорее избавиться от этого срама, пока никто не увидел...
«О! Это был первый оргазм? И как тебе?», смеется в моей голове маркиза.
«Доминика? Что я тебе сделал? Что ты со мной сделала?!»
Женщина ответила не сразу. Я даже успел немного успокоиться.
«Мне показалось или ты вошел на бал со мной под руку? Мне показалось, или ты дал мне понять, что нравлюсь тебе? Мне показалось, или я действительно поцеловала тебя?»
«Не знаю...»