«А я знаю! Ты со мной. А убежал плясать с молодыми дурнушками! Пигалица тебя поманила, так ты за ней подался? Эта рыжая сучка бьется на лестнице, получая свою порцию оргазма, уже пару раз кончила в свои шелковые панталончики, думаю раз восемь еще, и с нее хватит. Молодые тела, такие чувствительные...».
Через мгновение открывается дверь. На пороге стоит Доминика. Алики и след простыл. Ухмылка маркизы ввергает меня в ужас. А еще чувствую стыд и позор. Я жалок. В паху все еще дергается что–то, отдаленно напоминая сладкие импульсы. Она поднимает брови и мотает головой.
– Мальчик, ай–яй–яй, – цокает она. – Как тебе не стыдно, трусишки промочил. Бесстыжий сорванец. Мой...
– Вы тут все озабоченные! – фыркаю с досады. – Разговоры и намеки только об этом! В жизни есть вещи и поважнее!
– Да?! – издевательски изрекает та, перешагивая порог сортира и возвышаясь надо мной. Дверь захлопывается за ней, будто кто–то толкнул с силой.
Но я–то знаю, что это она сама так сделала.
– Вся наша жизнь – это плотские утехи! – продолжает она и ставит ногу между моих двух, ведет ее к промежности. – Люди живут, чтобы тешить плоть! Еда – это удовольствие от вкуса, а если еда не вкусная, то просто набитое пузо – это удовлетворение от сытости. Красивые одежды, мундиры, бахвальство, все это, чтобы людей желали и тешили их плоть! Люди стремятся к высокому положению, чтобы иметь больше любовников и любовниц, которые будут тешить их плоть! Люди всегда находят, как тешить свою плоть! Даже в женском монастыре женщины тешат свою плоть, когда ходят в туалет. Простое анальное удовольствие! Я–то знаю! Десять лет отсидела в очищении! Муженек меня упрятал! Трахался налево и направо, пока я лучшие годы свои стенам отдавала да сортирам! А потом его твой папаша убил, вот же молодец! Вассалы муженька теперь мне присягнули, хотят за него отомстить. А я рада, что этот урод сдох! Теперь все земли, все замки, села мои, все эти людишки, вся эта плоть! И ты мой будешь!
Ее нога придавила мне пах. Я едва сдержался, чтобы не крикнуть... такая жестокая, злая, сильная...
– Вставай, пошли мой мальчик, – ласково, но в то же время властно говорит она, убрав каблук.
– Нет, – шепчу.
Она мгновенно закипает. А меня снова страх за горло берет.
– Уверен?! Я могу сделать так, что ты от удовольствия и блаженства в свой красивенький мундир фонтаном нагадишь. Не веришь, мальчик?!
Меня передернуло, сомнений никаких, что она не шутит. Поднялся, ее власть надо мной стала абсолютной. Будто обнаженное тело сейчас стояло перед ее змеиными скользкими руками, что пролезут куда угодно. Нигде не спрятаться, никуда не убежать. Все мои нервы на ниточках, ведущих к ее пальцам. Беспомощность полная.
– Возьми меня на руки, мой мальчик, – шепчет она, закатывая глаза.
Поднял ее, она обхватила шею, нежно, ласково. Но меня уже не обманешь. Это змея.
– Куда, леди?
– Говори «госпожа» или «моя госпожа»! – властно заявляет Доминика. – В покои графа Кюри! Я укажу!
– Но это же его...
– Молчать! Правила гостеприимства гласят: высшему по титулу – самые лучшие покои! Так вот и пошли! Обновим!
Понес ее. Вышли в коридор. Иду, а она меня гладит по растрепанным волосам и в голове пульсирует «Мой, мой, мой»...
«Липой пахнешь, мой мальчишка...», шепчет усыпляющий тон в голове.
В коридорах ни души, а то бы со стыда сгорел. От страха трясусь весь. Боюсь уронить, хоть и легкая оказалась. А она мне в ухо шикает, утешает и гладит, жмется ко мне, как ни в чем не бывало. От этого еще поганей становится. Что теперь будет? От нее не убежишь, маг перемещается быстро, и сотворить со мной на расстоянии все что угодно сможет... Теперь увезет меня в Бор, в Ратленд свой, заставит быть любовником. Унижение... О Великие...
Очередной коридор. Впереди фигура стоит, будто сама тень. Освещение слабое не видно. Доминика заерзала.
– Опусти ее, Эрик, – говорит знакомый женский голос.
Доминика и сама брыкнулась, чтобы скорее на ноги стать.
– О! – восклицает маркиза, осторожно шагая вперед к фигуре. – Легендарная хранительница замка Кюри. Тебя мирские дела особо не волновали. Или не права?
Вглядываюсь в лицо. Оно будто для меня открывается. Черноглазая Гаянэ стоит. Улыбается мне и ощущение такое, словно одновременно и на Доминику злым взглядом смотрит. В первую нашу встречу она вроде бы обиделась и растворилась, не попрощавшись. А теперь вот вышла.
– Не права, – голос Гаянэ строг. – Тебе уже за сорок, а ты мальчика семнадцатилетнего совращаешь. Мало тебе своих вассалов? Ученика себе ведомого сыскала?
– Просто секс, – выдавливает Доминика. – Отпусти.
– Уходи одна, Доминика, – командует Гаянэ. – Ты знаешь, что могу сделать с тобой.
– Знаю, – отвечает поникшим голосом маркиза, разворачивается и идет мимо меня, впиваясь злобным взглядом.
«Жалкое молодое мясо, вне замка тебя эта древняя сука не защитит», шипит она в моей голове, а у меня поджилки трясутся.
Гаянэ идет ко мне. Немного успокоился. Теперь мне стыдно, ведь понимаю, хранительница все–все знает, что со мной за вечер случилось. Стою, сквозь камень провалиться хочется.
Позади ветер всколыхнул волосы. Доминика ушла, как маг... скорее всего в свой экипаж переместилась. А может и на праздник вернулась. Лучше бы уехала. Страшно от неведомого.
Горячая рука Гаянэ берет мою. Сразу теплое умиротворение накрывает пуховым одеялом. Силу и поддержку чувствую.
– Ты сильнее ее, – шепчет она. – Доминика это знает. Ученика такого как ты любой маг мечтает получить. Молодой, от того ведомый, а силы огромные...
– Что мне делать? – шепчу в ответ, в черные глаза вглядываясь.
– Верь в себя, и все получится, – улыбается девушка и берет меня под руку.
Мы идет по коридору.
– Уже вроде как что–то получается, – хвастаю.
– А ну да, видела. Прошу, больше не таскай из дворца вино. Ладно?
– Прости...
– Лучше я тебе сама принесу.
– Вино и виноград в моем доме, твоих рук дело?
– Да, хотела приятное сделать...
– А почему Доминика даже спорить с тобой не решилась? Знает, что ты с ней сделаешь... Что ей грозило?
– Любопытный Эрик, – хихикнула девушка. – Обнаженную ее посреди зала бального выставить хотела. Заодно на час другой силы забрать.
Мне стало смешно. Но сдержался.
– А ты можешь силы забрать?
– В замке да. Я же хранитель.
Мы остановились. Она повернулась ко мне. Даже в своих тряпках, такая красивая и добрая. Черные глаза сейчас казались ярче любого света. Но не слепящие, а открытые и светлые.
– Спасибо, Гаянэ, – прошептал и потянулся, чтобы поцеловать ее.
Через мгновение девушка растворилась, как и в первый раз...
Темный каменный коридор я прошел, погруженный в мысли об этой загадочной девушке. Кто она?! Почему здесь?! Еще в первую встречу она сказала, что ее можно испугаться. Кто–то боится, а кто–то нет... Древняя… сколько ей лет?!
Очутился в большом светлом и людном зале. Оказывается, гости уже расползлись по всему дворцу. Ко мне подскочил старик в белой рубашке.
– Эр! Полюбопытствуйте галереей достопочтенного графа Кюри! – горланит он, будто созывая не только меня.
Осматриваюсь. Все стены зала усеяны огромными картинами. В основном это портреты. И самый большой, в центре тот, на котором изображена Гаянэ. Она стоит в красном бальном платье, светлые волосы вьются до самого пояса, аккуратно огибая узоры платья, выложенные из красных драгоценных камушков. Мое дыхание перехватило, когда я посмотрел на яркие, большие, живые сине–зеленые глаза. Я подошел ближе, к самой стене. Рукой можно дотянуться до нижнего края картины, мои пальцы коснулись ее красной туфельки, что едва виднеется из–под платья. Краски, холст. Наподобие таких холстов использовались для изображения схем и деталей мехаров. Уж я то знаю.
Вот она ты какая, Гаянэ...
– Это герцогиня Гаянэ Камбрийская! Она основала род Кюри, – раздался звонкий голос позади.
Обернулся. Симпатичная девушка с прямыми белыми волосами и выразительными ресницами мило улыбнулась мне. Одета она не в очень дорогое зеленое платье, что–то среднее между нарядом для балла и платьем Софии для прогулок, которое та носила в лесу. Сам себе удивляюсь, стал уже понемногу разбираться в женских одеждах.