Мчусь сквозь толпу, мальчишка куда–то потерялся. Выскочил я с рынка на проезжую дорогу. Повозки с лошадьми, всадники... голова кругом.
– Господин? – окликает мальчишка с вытянутой в сторону рукой. Я смотрю на него и прослеживаю за указательным пальцем. А вон и постоялый двор наш возвышается над всеми окружающими домами. Днем красиво смотрится, крыша из красной черепицы будто дворцовая. Уже и не так тревожно.
Ускоряюсь туда. У калитки пацан стоит, передо мной ее распахивает, кланяется. Я на задний двор иду, дом обхожу. Лошади наши стоят. Фух... значит, рыцари не уехали. Так. А Симона где?!
Возвращаюсь к фасаду дома и заходу в дверь. Вот и прохладный холл, дед вчерашний подбегает.
– Господин! – визжит тот. – Ваши рыцари посуду побили! И за баню не заплатили!
Протягиваю ему золотой рин. Дед сразу заулыбался.
– Вам моя дочка Ника понравилась, эр баронет? Она не из таких! Молода еще. Заберите к себе в замок! Пропадет здесь девка. Мамки нету у нее. А я занятой, не угляжу за ней! Заберите в замок, благородный господин!
Молчу. Сказать особо нечего.
– Симона не вернулась? – спрашиваю после недолгой паузы. – Ну девушка, что вчера с нами приезжала?
– А! – кивнул старик. – Была, была госпожа! Утром рано пришла, коня своего забрала и уехала. Ничего не передавала вам, велела не рассказывать, что была.
Присел на ближайший стул. Куда она смылась–то? Мысли разные в голову полезли... Симона?! Вруша ты. Меня словно уносит куда–то, голова кружится, теряюсь... Вижу ее, будто над ней лечу. Скачет она, под копытами коня трава мелькает. Ветер в лицо дует, леса впереди, солнце в спину светит. Тени, быстрые тени... Смеется, и еще смех слышу, мужской... Смотрит на всадника, что сбоку скачет. Чувства мной овладевают, возбуждение, счастье, свобода и восторг. Чужое все, но такое настоящее. Сон наяву какой–то.
Все мысли ее, как на ладони. В Тилисе у нее любимый мужчина – сапожник, еле–еле концы с концами сводил. Безумная любовь, переписка, редкие встречи, печаль, слезы, мечты... И наконец, Симона вырвалась в город, скопив немало денег, да удрала с ним, оставив меня с носом... Предательница. Теперь что я Кюри скажу?! Все это время она врала мне! Вынашивала план и собирала деньги... Глупый мальчишка, я?! Она думает, я глупый пацан!!
Злость накатывает. Наваждение стряхиваю, пелена чужих мыслей и образов с глаз сходит. Снова я в холе гостиницы. Дед на меня смотрит, взгляд испуганный, такое впечатление, что даже пошевелиться ему страшно.
– Ваша мощь? М... может баньку? – блеет он, хлопая выпученными глазами.
– А давай, – махаю. – Вина тащи и Нику свою, веники липовые, чтоб с собой прихватила!
– Ваша мощь, пощадите!!
– Что не так?!
– Березовые только! Наскоро не соберем. Липа растет далеко!
– Ха! Я–то подумал, за дочку переживаешь! – огрызнулся я.
Баня во дворе. Там уже вовсю идет суета. Женщины таскают по два ведра воды, пацаны по половинке. Труба дымит. Я встал и стою, смотрю на всю эту возню. Небо ясное, хочется, как дым взять и раствориться высоко–высоко. Забыть обо всем. У меня была подруга, которой я верил. Пусть и со своими секретами. Но как же так?! Я бы понял, расскажи она мне все, обязательно помог! Денег бы дал. Но она показала, что нет мне доверия. Ее искренность вышла пустой. Что казалось самым настоящим, оказалось ложью.
Из бани женщины выволокли двух пьяных рыцарей из моего отряда. Они вообще оказались невменяемы. Хриплый и лысый маленький. Фу, хоть бы прикрыли их чем–нибудь!
Мерзко стало. И в баню уже не хочу. Даже сюда запах их блевотины доносится. Думаю, уйти, разворачиваюсь и на Нику натыкаюсь. Веники падают из нее рук. Она видит, что кривит меня, сама морщится, тоже чувствует эту невыносимую вонь.
– Сейчас все уберем, эр Эрик! – визжит она. – Только не уходите!
Помчалась вовнутрь. Кричит на кого–то там. Надрывно так. Старается... не могу теперь уйти. Неловко стало. Отошел к лавочке, сижу, жду. В небе огонек пролетел, едва заметный, очень высоко, будто по дуге прокатился и исчез.
Баня готова. Но запахи остались. Ника тянет за собой. Внутри скидывает с себя все, меня раздевает. Полотенца подает. Баня, как баня, тесновата правда и бревенчатые стены чернотой блестят. Напарила меня Ника, вымыла. Все время держалась с застенчивым взглядом и легкой улыбочкой. Крутила задницей передо мной, а у меня желания никакого. Все о Симоне думаю.
До самого вечера в бане просидели, там и поужинали. Под конец Ника не вытерпела и полезла настойчиво. Но я не дался. Так и ушла обиженная девушка ни с чем. Вышел следом, тут меня рыцари пьяные и поймали.
– Эрик! У нас сегодня праздник! – ревет Бернард. – Ровно три года назад я поступил на службу к доблестному графу Кюри! Это надо отметить!
– Ох и девку ты вчера утащил, баронет! – слышу я завистливый голос Хриплого. Неужели этот алкаш очнулся?!
– Да это она его утащила! Баба матерая такая, чуть было морду мне не набила!
– И даже не испугалась, когда Эрик про свою мощь вспомнил! – выдал кто–то, толпа сразу разразилась дружным хохотом.
– Эрик, конечно, дал жару!! – загорланил Бернард.
– Погнали уже в таверну! – перебил его пьяный рев.
Смех изрыгается и дальше из шатающихся тел, что начали зигзагообразное движение... Что–то сегодня меньше рыцарей. Пересчитываю их, двух не хватает. Плетусь и ощущаю, что город как–то резко стих, под ногами дрожь чувствую. Неужели мехары в город пришли?
Смотрю в спины и на грязные задницы с мотней. И это рыцари... Зачем я с ними иду?! Это какой–то замкнутый круг начался. Нам нужно обратно в замок, какой смысл тут оставаться? Опять за этих пьяниц платить?! Ну уж нет! Расспрошу в таверне у других посетителей о наемниках, может чего узнаю. Пивом угощу новых знакомых, мне все и выложат. Хозяина таверны спрошу о банде Глока. Он–то должен знать о работорговцах. Рин дам... Жаль я до темницы Кюри не добрался, там те горемыки сидят до сих пор. Сейчас бы хоть что–то знал. А так, придется импровизировать. Вино в голове играет. Напоила Ника, зараза, думала соблазнить. А я как вспомню ту женщину с большой задницей и огромными грудями, сразу желание отпадает.
В таверну прорывались с боем. Хозяин не хотел пускать. Но Бернард пообещал «спокойную пьянку».
Нам снова отвели уголок. Хозяин ко мне подбегает, деньги вперед требует. Я даю ему золотой рин.
– Сдачи не будет. За убытки, – насупился старик.
Я кивнул, тот сразу подобрел. Осматриваюсь. Народа не много. Но сегодня рыцарей в мундирах по больше, да и сами кучки тоже большие, по пять–шесть человек за столами.
Не успел решить к какому столу подойти с расспросами. Ко мне приблизился рыцарь в темно–синем мундире. Чуть ли хозяина таверны не сбил с ног. В воздухе повеяло напряжением. Оно не исходило от моих рыцарей, тем вообще было плевать. Они, перебивая друг друга, грузили девушку заказами. А вот со стороны незнакомых посетителей я почувствовал что–то.
– Баронет эр Эрик? – на ходу спрашивает он с тревогой в голосе и протягивает мне руку, не дожидаясь ответа.
Через мгновение из–за своего стола подрывается другая компания рыцарей. Скрип отодвигающихся стульев режет слух. Раздается угрожающий звон вынимающихся шпаг. Теперь две отдельные группы рыцарей идут друг на друга. Как раз между ними стою. Сердце стучит как у зайца. Дар речи потерян. Озираюсь на своих, а там только пьяный гогот.
– Что тут забыли собаки из Бора! – восклицает молодой рыцарь в темно–синем мундире. К нему уже подоспели его друзья со шпагами в руках.
– Какое тебе дело, наемник! Он наш! Валите на хрен!
– Эй! – раздается голос Бернарда. – Что за сборище?! Эрик?!
В толпу рыцарей Бора летит стул. Не успел я сообразить в чем дело, как началась резня между группами. Лязг, крики, визг официантки... В толпу ворвался Бернард и остальные мои рыцари.