Кортесу захотелось сказать об этом. Но прежде чем Алессио заговорил, взгляд его упал на старого библиария, смотревшего на капитана в упор. Мендоса выдержал взгляд Кортеса и едва заметно покачал головой.
Могущественный псайкер поместил в его разум всего три слова.
Не надо, брат.
Алессио чуть пожал плечами и вновь забарабанил пальцами по крышке стола, привлекая к себе внимание всех собравшихся.
Измаил Икарио, магистр теней и капитан Десятой роты, громко рассмеялся.
— Алессио, — промолвил он, — из всех боевых братьев, которых я когда-либо встречал, ни один не отличался такой неугомонностью. Думаю, лучше всех об этом сказал магистр Ордена Трэг: «Лишь в абсолютной неподвижности и полном молчании мы слышим наши истинные мысли и таким образом лучше познаем самих себя».
Кортес наградил Икарио предостерегающим взглядом.
Алджернон Трэг был шестнадцатым магистром Ордена Багровых Кулаков и довольно спорной фигурой. Судя по частоте, с которой скаут-капитан цитировал поздние записи магистра, Икарио особенно его почитал. Многие из почтенных членов Ордена проявляли осторожность в отношении к учению Трэга, ведь именно он запустил те сомнительные программы. Согласно его замыслам, неудачливые претенденты в космодесантники, оставшиеся в живых после всех испытаний и не утратившие способности к воспроизводству, сводились с женщинами с подходящей генетикой для получения достаточно сильных детей мужского пола, чтобы те могли однажды стать полноценными воинами Астартес.
К несчастью, результаты оказались непредсказуемыми и не оправдали ожиданий.
После вступления в должность семнадцатый глава Ордена Кледе Сарго немедленно отменил план своего предшественника, и ни один из последующих магистров не попытался ввести его вновь.
Отвечая Икарио, Кортес промолвил:
— Я всегда хорошо слышу свой внутренний голос, брат. Он грохочет, словно гром, и прямо сейчас говорит мне, что есть ксеносы, которых нужно уничтожить. Чем скорее, тем лучше.
— Именно этим нам и надлежит заняться, — донесся из дальней стороны зала звучный голос.
Какое-то время под потолком гуляло эхо, отражаясь от расписанной фресками внутренней поверхности купола. Астартес повернулись и увидели, как Педро Кантор закрывает две массивные створки черного дерева. Братья встали, когда магистр Ордена поднимался по ступеням центрального нефа и шел мимо рядов белых мраморных скамей к стратегиуму. Шагая легко и размашисто, словно на нем не тяжелая броня, а тонкий шелк, Педро Кантор подошел к трону из оникса во главе стола и сел, жестом призвав присутствовавших последовать его примеру. Механизмы трона под весом магистра пришли в движение и приблизили его к столу.
Сцепив пальцы, Кантор положил руки в тяжелых наручах на мягко сияющую хрустальную поверхность и подался вперед:
— Прошу прощения, братья, что заставил ждать. Я хотел лично поговорить с наблюдателем и сообщить распорядителю Савалесу, что праздничная церемония начнется чуть позже. Вы уже знаете, по какой причине был созван этот импровизированный Совет.
Капитан Акает указал взглядом на единственное кресло из оникса, все еще остававшееся пустым:
— Мой лорд, неужели верховный капеллан не присоединится к нам? Стоит ли нам ждать его?
Повернув голову к Акасту, Кантор ответил:
— Вся великая ответственность этого дня падает на плечи Томаси куда в большей степени, чем на мои собственные. Его нельзя отвлекать до Чуда Крови. Позднее я сообщу ему все, что будет здесь сказано. Но донесение брата Адона мы выслушаем без него.
Сказав это, Кантор кивнул члену Совета, который единственный выделялся внешне среди остальных братьев. Это был магистр кузницы Хавьер Адон, магистр техникарума, главный технодесантник Ордена. Его потрясающее родство с машинным духом отражалось в том слиянии плоти и металла, которое он собой представлял. На его броне красовались символы и Ордена, и Адептус Механикус. Могучие серворуки, словно щупальца спрута, ответвлялись от его спины и придавали ему сходство с могущественным механическим арахнидом. Когда Адон говорил, звуки просачивались через решетку, закрывавшую нижнюю часть его лица, и вырывавшиеся слова пре вращались в скрежещущее металлическое жужжание без намека на выражение или модуляции.