Художеств-то души людские просят, и молодые больше всего — вот и глотают что ни попадя. Однако дело-то свое все это делает: чем насыщает — то из людей и получается, особенно из только формирующихся; опустошает, разлагает, растлевает молодежь беспредельно. Уже сколько их, совсем как западные-то: безмозглых, примитивных до скотства, совершенно бездуховных и безжалостных, как будто вообще не имеющих сердца и живущих только плотью, насилием, дурманами, наркотиками.
Зомбирование продолжается!
Но ведь есть же, есть же и настоящая культура, настоящие искусства и литература, прекраснейшие театры, музыканты, выставки, музеи, блестящие мастера всех жанров, здравствуют крупные литераторы, еще вчера почитавшиеся чуть ли не за живых классиков. Многие из этой творческой армии продолжают работать, некоторые весьма активно. И новая власть оказывает им всяческую поддержку, при президенте даже создан специальный совет по культуре, чтобы как раз и определять, что, как и кого именно поддерживать и пропагандировать. И специальный государственный канал «Культура» на телевидении создан с той же самой целью. И вот в этой-то цели вся суть: ибо поддерживает власть западников всех категорий лишь таких творцов, которые или целиком исповедуют те же западнические позиции, или сохраняют к ним благожелательный нейтралитет и откровенно лижут политической и финансовой элитам срамные места. «Подайте на творчество!» «Подайте на спектакль или гастроль!» «Подайте на фильму!» Творить-то хочется! Художники. Раньше — в угоду ЦК, ныне этим — не все ли равно! Главное, что кормишься, не корчишься от голодухи и унижения от своей полной ненужности. Даже наоборот: «ко двору» подпускают. И всякие премии дают, бывает — прямо в долларах, и весьма больших. Но опять же только за угодное правящим, за необходимое им. Года четыре назад одну из государственных премий по изобразительному искусству дали так называемому художнику за квадраты на холстах: белые на сером фоне, серые — на белом. Фамилия не запомнилась. Может быть, внук или правнук Малевича?
А в отношении тех, кто создавал и создал воистину великую общенародную русскую литературу и искусства, избрали великолепную тактику: делают вид, как будто их нет и никогда не было. А они ведь есть, многие здравствуют и работают поныне. Распутин и Белов работают. Бондарев, Алексеев, Личутин, Крупин, Куняев, Екимов, Губенко, Ножкин, Бурляев, Петрова, Доронина, Валентин Сидоров, Юрий Кузнецов, многие другие.
Только они, как истинно порядочные, принципиальные, совестливые и искренние люди, не предавали идеалов, не перерождались и не могли переродиться, они по-прежнему с народом и за народ, ради него жили и живут и творят, а значит, и безумно опасны для всех этих элит, превращающих народ в бесформенную массу, в бездумную рабсилу. Ибо непременно, в конце концов, достучатся до него, откроют ему глаза на происходящее, вылечат от всеобщего затмнения-то.
Но почему же еще не достучались?
А потому, что нет у них нынче прежних трибун. Ведь где правят деньги — там все у них.
Чтобы издаваться прежними тиражами — нужны огромные деньги, а они у них.
Телевидение и радио все у них.
Все массовые трибуны у них. Все рычаги, рычажки.
Вот и делают вид, что никаких таких народных радетелей и подлинных патриотов уже нет на нашей земле…
Короче, не было, не было времен страшнее и для русской культуры, чем нынешние. И если считать все западнические волны, накатывавшиеся на Россию, чтобы смыть ее с лица земли, то эта — пятая и самая огромная и опасная. Дело ведь в том, что с помощью своих СМИ она докатилась, проникла даже в такие дальние дали и глухомани, в которые прежде ничто чужеродное никогда не добиралось, и народ свято хранил свою духовную чистоту, свои идеалы, понятия и вкусы.
И все же, как бы ни старались электронные и иные отравители, — устойчивость в народе все та же, и понятия и вкусы его в основе своей почти не меняются — все, знающие его, хорошо это понимают. И так пребудет всегда — такова уж природа всего национального.
Творческим людям, играющим с западниками заедино, пора бы, наконец, уразуметь это. Среди них ведь немало подлинных талантов, делающих серьезное искусство, во всяком случае, стремящихся к нему. Но без национального по самой своей сути и форме, то есть без подлинно народного в любом искусстве, во всей культуре, ничто большое и настоящее, как мы видели, просто невозможно — лишь мелкие брызги да забавы для «элит». Сколько их уже было-то, а где они все?