– Ну надо же было немного прикорнуть! – улыбнулся я в ответ.
– Ахаха! И это у него немного! – рассмеялась не менее "подогретая" Тиусса. – Двое суток влёжку!
– Двое?
– Ага! Уже хотели спорить, как долго ты ещё сможешь подушку мять.
– Ничего себе! – подобная новость меня ошарашила. – Допускал, что немало продрых, но чтобы так…
Воительницы в зале встретили мои слова дружным хохотом.
– Я поняла, что с ним! – не унималась Тиусса. – Сколько раз он в Серую Пелену входил! Вот и дала она Тени умение спать до тех пор, пока жопа плоской не станет! Давайте, подруги, за это и выпьем!
Все устали и почти хором проорали:
– За Юрия!
Растерялся, чего тут говорить. Такого, честно говоря, не ожидал. Несмотря на необычность ситуации, в груди разлилось тепло – теперь я почувствовал себя не просто в Нест, а частью большой семьи.
– За Юрия пить не надо – он сам за себя может! Ну, если нальют, конечно! – ехидно ответил я, чем вызвал новый массовый хохот.
В руке тут же появилась кружка с вином.
– За Нест! Круче нас – нас только горы!
Тост был принят и все снова выпили.
– Дахха. – обратился я к боевой подруге. – Это получается, что и проводы погибших проспал.
– И это тоже… Не расстраивайся… К сожалению, ещё не раз придётся на Последнем Походе присутствовать и, дай Сёстры, чтобы только в качестве провожатого… – грустно произнесла Защитница.
– Много легло?
– Могло быть и больше, если бы не ты со своим умением в Пелене биться, но четыре плота уплыли…
Четыре плота… По трое на каждом… Двенадцать человек уже никогда не вернуться… На душе стало тоскливо и праздничное весёлое настроение сошло на нет.
– Пошёл я к себе. Чувствую, что надо вурту настроить и вечером помянуть погибших хорошей песней.
– Правильно. – согласно кивнула Тиусса. – Иди, Тень, и уж постарайся! Мы тебя тревожить не будем.
Вернувшись в свою комнату, я взял инструмент и задумался. Чего бы из прошлого перевести на местный язык? В голову ничего не лезло, пока вдруг не вспомнилась одна не слишком известная, но очень мне понравившаяся песня. Розенбаум… "Вечерняя застольная", как ни никакая другая, подходила к моменту. Взяв серый лист бумаги и грифель стал адаптировать слова, пытаясь передать такой простой и пронзительный смысл текста.
Не заметил, как наступил вечер. От последней доводки песни меня отвлёк тихий стук в дверь.
– Ты это… Готово? – спросил меня, просунув голову в комнату, слуга. – Собрались все. Только тебя и ждут! Даже вино нетронутое!
– Сейчас буду. – обнадёжил я мужчину.
Оделся, привёл себя в порядок и взяв вурту, пошёл к народу.
Зал в таверне действительно был забит до отказа – яблоку негде упасть.
– Воительницы! Храбрые защитницы и защитники Нест! – начал я, взобравшись на импровизированную сцену. – Честно скажу – не моя это песня, но в моем мире тоже знают горечь утрат и радость жизни. Один очень талантливый человек написал её и извините, если некоторые слова покажутся странными и непонятными.
– Ничего! – крикнула воительница из зала. – Хорошую песню и без слов поймём! А то, что будет непонятно – потом спросим!
Одобрительный гул прошёлся между столов.
– Ну, что ж…
Перехватив вурту поудобнее, я взял первые аккорды и стал петь. В зале стояла гробовая тишина. Все внимательно слушали со слезами на глазах, не притронувшись к еде и вину.
Последний куплет пропел как можно сильнее, вкладывая в него всю душу:
– "Родные!
Нас в живых ещё не так мало.
Поднимем!
За удачу на тропе шалой!
Чтоб ворон, да не по нам каркал!
По чарке, по чарке!
По чарке, по чарке!"
Молчание… Воительницы сидели с минуту, практически все прикрыв глаза, каждая вспоминая что‑то своё, личное.
Потом, словно по команде, раздался дружный вопль:
– По чарке!!!
Женщины вскочили со своих мест и в едином порыве подняли кружки с вином вверх.
– Поднимем!!!
Ко мне, опираясь на палку, подошла одна из Защитниц с перевязанной рукой – явно серьёзно досталось во время Кровавых Лун. Долго смотрела в глаза, а потом… Поклонилась!
– От всех нас, Воин Тень, спасибо! Так уважить и живых, и мёртвых может не каждый!
Очередной раз смутившись за сегодняшний день, я промямлил:
– Да что я? Сказал же – не моя песня…
– А душа твоя! Так вложил её, что мурашки по всему телу! И горевать, и жить хочется одновременно! Теперь видим, что не зря Сёстры к нам в Нест тебя послали! Достоин быть одним из нас и в бою, и на пиру!
Блин! У самого слезы на глаза навернулись. Не говоря ни слова, я запел "Легенду" и зал снова погрузился в молчание.
Любая грусть со временем уходит, оставляя место для веселья и жизни. К концу нашей славной попойки все расслабились и вновь зазвучали шутки.
Хмельной и довольный, поддержал народ очередной порцией частушек, растопив последние невесёлые мысли. Наконец, мой концерт закончился и я уселся за столом.
– Чего всё глазами зыркаешь? – добродушно спросила Тиусса, подливая мне очередную порцию вина.
– Да так… А чего Наследницы с Правой не видно? У них там всё в порядке?
– Вроде нормально! Правая не пришла, так как дел много после набега Серых, а у Бейллы время Брачного Ложа наступило – сейчас на Главной площади себе семенников набирает.
– Чёрт…
Настроение упало "ниже плинтуса". Не ожидал такого. Что ж… Насильно мил не будешь! Мне не впервой огребать на личном фронте.
Залпом выпил вино и со злостью впечатал кружку в столешницу под удивлённые взгляды собутыльниц.
– Ты чего, Тень? – спросила озадаченная Тиусса.
– Ничего. Голова разболелась. Видимо, от Серой Пелены ещё не отошёл. – соврал я. – Пойду‑ка к себе. Отлежусь…
Встав из‑за стола, незаметно покинул гулянку, закинув вурту на плечо.
Дошёл до гостевого дома, стараясь не смотреть в сторону Главной площади, чтобы ненароком не увидеть променад Наследницы и оказавшись у себя, рухнул на кровать не раздеваясь.
Голова пустая… Пытаюсь заснуть, но не получается – перед глазами стоит лицо Бейллы. Усталость и хмель незаметно дали о себе знать и я погрузился в тяжёлое забытьё.
– Нет! Ну ты и молодец! – услышал сквозь сон голос Наследницы. – Я его на площади ищу, а он опять спит! Кто мне грозился незабываемое Брачное Ложе устроить?!
– Так там и без меня "устроильщиков" хватает. – попытался ответить я как можно более равнодушным голосом.
– Хватает! Четверых уже подобрала.
– И как?! Все они довольны? – злость захлестнула меня, прорвавшись сквозь мнимое спокойствие.
– Конечно! Все четверо в моих покоях сидят довольные донельзя!
– Поздравляю! Я‑то тебе зачем сдался?
Бейлла весело рассмеялась, не обращая внимание на мой тон.
– А вот не затем, отчего им хорошо! Я семенникам стол накрыла, да хорошего вина выставила, которого на Заднем дворе не найти. Теперь они пирушку закатили! А мне… Мне по всем Правилам и Устоям пятеро нужны и вот с пятым я и проведу эту ночь! Понял, дурачок?
Я резко сел на кровати, переваривая услышанное.
– Ну ты и тугодум! – снова рассмеялась она и подойдя ко мне, расстегнула на себе лёгкую рубашку, обнажая грудь.
Два идеальных, налитых полушария с набухшими от возбуждения сосками оказались около моего лица.
Не веря своему счастью, я обхватил Бейллу и приблизил к себе, покрывая поцелуями грудь и живот.
– Любимая…. Я точно дурак! Счастье моё…
Потом повалил на кровать и впился в такие желанные, сладкие губы.
Сумасшедшая ночь. Мы отдавались друг другу, растворяясь в чувствах и желании. Никогда ещё мне не было так хорошо, как сегодня. Лишь под утро мы успокоились, лёжа на тюфяке рядом со сломанной в порыве страсти кровати.
Бейлла примостилась у меня на плече, прикасаясь своим сильным, горячим телом.
– Вот она кака‑я ваша любовь! Теперь я понимаю, почему Селла и Егг‑Орр такие придурковатые, когда рядом друг с другом! Если у них так же, как и у нас было, то странно, что они расстались.