– Условия? – серьёзно спросила Невва, моментально из несерьёзной барышни превратившись в ту, которую уважали и, одновременно с этим, опасались во всех землях.
– Стандартные в тихое время и двойная оплата при Кровавых Лунах. Питание за ваш счёт, проживание тоже. Всё, что сверх договора – оплачиваем из своего кармана.
– Устраивает. Приняты. Хорошие воительницы нам не помешают. Скажи своим, чтобы проходили на территорию и размещались в Гостевом доме. А ты, Егг‑Орр, останься… Есть о чём поговорить.
Дерркит ушла, а Невва соскочила со своего резного трона и подойдя ко мне, обняла.
– Живой! – тепло сказала она. – Хоть и всё знаю о тебе и твоём дружке, но пока сама лично не увидела…
– Я тоже рад тебе! – искренне ответил я. – Не поверишь, но даже скучал по твоей хитрой мордочке!
– Опять никакого уважения! – притворно хмурясь, укорила Настоятельница. – Каким был – таким неотёсанным чурбаном и остался!
– Стараюсь, Ваше Мудрейшество!
– Эк, как назвал! Пожалуй, введу такое обращение среди своих! – засмеялась она. – Знаешь, а я ведь мне этого не хватало! Хоть один человек, кто подобострастия не испытывает и не лебезит! Пойдём‑ка, перекусим и поговорим нормальной обстановке, а то эти церемониальные залы порядком надоели!
Мы прошли в уютную, небольшую комнату с горящим камином. Стол был заставлен разными закусками и стеклянными, переливающимися на свету графинчиками с вином. Тепло улыбаясь друг другу “заморили червячка”, не торопясь переходить к основной части разговора.
– Ну что ж… Насмотрелись, наелись, а теперь пора и тебя послушать. – отставив тарелку в сторону, проговорила Хранительница. – Многое я знаю из писем и донесений, но хочу послушать и самого участника событий.
Я не стал “ломаться” и подробно рассказал ей про своё повторное появление в этом мире, опустив лишь некоторые моменты жизни среди “Весёлых клинков” и общение со Столбами Ту. Незачем пока.
– Не скучно живёшь! – подытожила Невва. – Что дальше делать думаешь?
Сглотнув внезапно подступивший комок к горлу, сказал:
– Дочерей… Увидеть дочерей!
Настоятельница тепло улыбнулась и, подойдя, неожиданно взъерошила мне волосы на голове своей маленькой, тёплой ладонью.
– Другого от тебя и не ожидала! Пойдём!
Я шёл вслед за ней по незнакомым, извилистым коридорам, напоминающим лабиринт. Колени предательски подкашивались, а сердце от волнения готово было выпрыгнуть из груди. Момент истины… Как я приму своих близняшек от Ввейды и, что самое главное, как они отреагируют на меня? Страшно… До чёртиков страшно! Сколько раз представлял себе мысленно нашу первую встречу и вот настало. Вдруг не… Нет! Надо думать позитивно! Они ещё слишком маленькие, чтобы ждать от них чего‑то серьёзного! Соберись! Но самоконтроль, несмотря на все внутренние увещевания, испарялся как лужа под солнцем. Чем ближе мы подходили к месту встречи, тем больше хотелось позорно сбежать или опустить по страусиному голову в песок.
Наконец, Невва остановилась перед массивной, обитой железом дверью. Внимательно посмотрев на меня, она поняла моё состояние и спросила:
– Один пойдёшь или нужен кто‑то рядом?
– Один…
Схватившись за ручку двери, резко вошёл в комнату, задержав дыхание как во время первого прыжка с парашютом.
Свело… Огонь нескольких светильников мягко струился, освещая большую, массивную люльку и немолодую, полную женщину. Несмотря на несколько заживших, страшных, рваных шрамов, её лицо светилось нежностью и какой‑то тёплой силой, заставляющей верить в доброту этой бывшей воительницы.
– Тихо… – сказала с улыбкой она, приложив палец к губам. – Спят ещё… Его‑Орр?
– Да, Уважаемая. – шёпотом подтвердил я.
– Это хорошо… Ввейда про тебя много рассказывала. Не волнуйся – девочки замечательные. Бойкие и смышлёные, правда, не по годам, но красавицы ещё те. Редко кто может пройти мимо них не потискав! Как бы ни избаловали вниманием.
Я заглянул в люльку, где спали две маленькие, похожие друг на друга как две капли воды девочки с одинаковыми кулонами, что я передал когда‑то им и их матери.
Вдруг обе одновременно открыли глаза и серьёзно посмотрели на меня.
– Апа? – вопросительно сказала одна.
– Апа! – утвердительно повторила другая.
Плачу… Чувствую, что плачу. Неловко вытерев слёзы нервной рукой и прокусив от переполнявших чувств губу до крови, осипшим голосом, борясь со спазмом в горле, невнятно промычал:
– Да, родненькие… Я – ваш папа… Я пришёл…
– Смотри не грохнись здесь! – раздался голос няньки. – У вас, мужчин, нервишки слабые – перепугаешь ещё детишек! Хотя, если верить тому, что Ввейда рассказывала, то ты не из таких.
– Всё нормально, Уважаемая! – ответил я, быстро приходя в чувство.
– Афиллой зови, воин!
– Хорошо. Можно подержржу?
– Не боишься? – хитро прищурилась она.
– Боюсь… Но так хочется!
– Хочется – бери!
Неловко путаясь в собственных руках, я достал вначале одну девочку. Вторая тут же пустилась в рёв, оглашая стены звуками удивительно громкими для такого маленького тельца. Не дожидаясь пока лопнут мои барабанные перепонки, взял и её. Она сразу замолчала, даря нам благословенную тишину.
– Ишь ты! – раздался за спиной голос Неввы. – Чуют родную кровь!
– Я думал, что ты ушла.
– И пропустить ваше воссоединение? Не… В щёлочку подглядывала! Таким тебя, Висельник, вряд ли ещё кто видел! Запомню на всю жизнь!
– Апа! – прервал детский голосок наш разговор.
– Апа! – сказала вторая дочка и своей маленькой ручкой схватила меня за губу.
Женщины рассмеялись, глядя, как девочки изучают меня, пытаясь ощупать все части моего лица.
– Оставим их ненадолго. – прошептала Невва няньке. – Им сейчас и без нас хорошо!
И они тихонечко вышли, оставив нас втроём.
Я замер, глупо улыбаясь. Как хорошо… Ни одно прикосновение, даже самой любимой женщины, не сравнится с этим доверительным теплом. Глядя в большие, зелёные глаза дочерей, так похожих на глаза из матери, не удержался и прижал девочек к себе, чувствуя, что Ввейда тоже оказалась рядом с нами, обволакивая своей любовью… Только ради этого момента стоило вернуться в мир Сестёр, перенеся кучу невзгод и неприятностей!
– Апа. Усти…
– Плохо…
Чёрт! Чуть не раздавил, потеряв себя в этом приливе нежности. Быстро разжав объятия, посадил обеих на коленки.
– Ну что, мелкие? Теперь я от вас никуда не денусь! Как же с вами играть‑то? – озадачился я.
– Иглать! Иглать! – в один голос радостно заявили дочери.
– Блин‑банан! А я и не умею! Может, подскажете нерадивому папаше?
В ответ получил лишь внимательные, пристальные взгляды, словно говорящие: "Ты начни, а мы посмотрим, как справишься!". Делать нечего. Кажется, мне сейчас устраивают детский, но очень важный экзамен.
– По кочкам! По кочкам! По маленьким дорожкам… – подкидывая на коленях малышек, начал я.
Игра девочкам понравилась! "Коза рогатая", вообще, привела в полный восторг. Незаметно для себя я расслабился и уже не думая, что делать дальше, а включился в игру с дочерьми, потеряв всякое чувство времени. Пришло ощущение, что я знал их всю жизнь и каждый день возился вот так с ними на мягком ковре детской.
– То плачут, то смеются в три горла! – внезапно, посреди нашей возни, раздался удовлетворённый голос Настоятельницы. – На сегодня хватит! Детям еда и сон нужны, да и нам с тобой поговорить не мешает.
– Может, ещё немножко? – умоляюще попросил я.
– Успеешь! Ты теперь здесь надолго!
– Ладно… Пошли.
Передав дочек в руки Афиллы, я вместе с Неввой вышел, прикрыв дверь, но тут же из‑за неё раздался оглушительный детский ор, который не смогли погасить даже толстые дверные доски.
– Ого! – засмеялась Настоятельница. – Уже скучать стали! Любят тебя девки, Висельник!
Мы опять прошли по путанным коридорам в её покои и немного отдышавшись, сели за стол.