Иногосты объявлялись вне закона. Впервые за последние сто лет.
Виктор был далек от любых предрассудков, но все его личные контакты ограничивались иногостами. Только сейчас Грабс понял, что несмотря на большое количество заведенных в столице Метрополии знакомств и связей, настоящие дружеские отношения он поддерживал только с кареглазыми людьми, такими же изгоями, как и он сам. Это стало откровением именно в эту роковую ночь, в тот момент, когда любая помощь была бы кстати. Виктор оказался в окружении воинственных агрессивно настроенных обывателей в которых дремали древние поверья и предубеждения.
- Тащи их сюда!
- Всю их подлую семейку под корень!
- Наконец пришла справедливая власть!
Мимо укрытия Виктора прошло несколько десятков разгоряченных горожан. Несомненно, речь шла о несчастных иногостах, безопасность и интересы которых Грабс должен был блюсти в качестве сотрудника посольства. Он не мог спрятать обреченных в здании представительства Герцогства - никто не гарантировал их безопасность в дипмиссии, да и само посольство теперь принадлежало вакрам.
- Вакры уйдут из города? Чего ждать от этих дикарей?
Рядом с Виктором остановились двое мужчин.
- Пока иногостов не переловят нам бояться нечего, - уверенно заявил один из мужчин.
- А потом? - допытывался первый.
- А потом не знаю, - сдался его собеседник.
Город окончательно проснулся. Огни освещали практически каждый дом, на улицах шныряли вооруженные обыватели, почтительно расступавшиеся перед появлявшимися время от времени отрядами горцев.
«Интересно, - размышлял Виктор, - если вакры начнут резать эту толпу, в какой момент наступит переломный момент?». Страх перед незнакомыми, овеянными легендами, воинами заставлял толпу с большим рвением набрасываться на более слабых - иногостов вытаскивали из домов с детьми и пожитками. Судя по доносившимся звукам, на соседней улице принялись за привычное дело сноровистые мародеры. Громко визжала какая-то женщина.
Виктор сжал рукояти кинжалов. Острые лезвия, порядка сорока сантиметров в длину, отлитые в Обители из особого сплава, несколько часов назад обагрились кровью. В посольстве Грабс не испытывал злости к вероломным врагам, их смерть была обычной необходимостью, но теперь Виктор закипал от набирающей силу жажды насилия.
Перебитый персонал посольства, оставленный на растерзание врагу Лексу Линёр - Виктор потерял сегодня ночью слишком многое. Мудрые слова поверенного по делам Метрополии о необходимости беречь собственную жизнь отошли на задний план, когда из дома напротив вытащили старого бакалейщика.
Грабс встречал этого старика в посольстве на регулярно организуемых приемах. Бакалейщик непринужденно болтал с самим Лексу Линёром и теперь его словно соломенную куклу волокли по крыльцу несколько дюжих молодцов.
- Ну что старик, спишешь мой долг? - особо усердствовал один из активных зрителей. - Закончилось ваше время, кареглазая сволочь!
Бакалейщику не пришлось отвечать выскочке: Виктор резким движением вонзил лезвие в основание черепа крикливого мерзавца. Выскочка ещё вращал налитыми кровью глазами, когда Грабс вытащил кинжал из его шеи. На улице воцарилась тишина.
Окружающая толпа, предвкушающая унижение иногоста и легкую добычу из лавки старика, притихла ненадолго. Когда первая оторопь прошла, и озверевшие мародеры убедились, что враг осмелился напасть в одиночку, один за другим из толпы стали доноситься подбадривающие друг друга возгласы.
- Смотри-ка! Ещё одна тварь сама в руки идет!
- Эка он с Нотодом разобрался! Вздернуть иногоста!
- В петлю гада!
Виктор спокойно ожидал первой атаки. Его обступили вооруженные всем подряд озверевшие горожане. Всего Грабс насчитал шестнадцать мужчин и не меньше пяти женщин. К сформировавшемуся вокруг иногоста кругу постоянно добавлялись новые люди, привлеченные криками.
На Земле полицейских учили работать внутри агрессивной толпы. Виктор бывал на зачистках и митингах. Сейчас он не видел, чем отличались взбешенные жаждой крови земляне от жителей столицы Метрополии. Вот только сам Грабс очень изменился. Он впервые чувствовал реальную ненависть и не был скован условностями гуманизма и закона.
Атака, как и предполагал Виктор, началась с четырех верзил, вытащивших бакалейщика из собственного дома. Они пошли на Грабса одновременно, чуть наклонив головы и ухватив обеими руками грубые палки. Громилы нападали молча, с других сторон наседали визжащие от кровавого возбуждения люди.