Как только он ворвался в харчевню, вернее сказать в её остатки, он увидел картину, которая не удалось бы придумать и самому одарённому фантазией человеку. В сравнении с этим не идут даже истории о разграбленных после войны городках и селениях. На месте, где ещё недавно красовалась коллекция, которой позавидовал бы любой уважающий себя охотник: головы хищников, шкуры и чучела как обычных животных, так и тварей, о происхождении которых Филипп мог только догадываться, появилась зияющая дыра размером не меньше двух метров в диаметре. От стойки, где стоял хозяин, не осталось даже названия: куча досок и щепок. Ученик повидал многое, но рвотные позывы резко послали непонятный ком к горлу.
Тело харчевника полностью в битом стекле и со сквозным ранением в животе, напоминавшее больше вход в нору крота, валялось близ его бывшего рабочего места. Брат Алексий, с которым не больше десяти минут назад общался знахарь, лежал подле своего углового стола с застывшим на лице выражением ужаса. У него не хватало нижней части тела, всё, что было ниже грудной клетки без её содержимого отсутствовали, куда всё это пропало Филипп предпочёл бы никогда не узнать. Ком поднялся ещё выше. Немолодая пара, сидевшая ближе всего к звериной коллекции была похожа на отрыжку младенца. Большого уродливого зубастого младенца, который после того, как попробовал переварить тех двоих решил отрыгнуть. Желудок молодого знахаря, от алкоголя и увиденного, не выдержал. Не хватало около 5 человек. "Трое сидело прямо у входа, вполне могли смыться, - подумал Филипп. - А что насчёт тех двоих проездом? Молодая девушка и её отец?" Из-за перевёрнутой мебели послышались стоны.
- Боги! - Воскликнул он, будучи убеждённым атеистом,- Хоть кто-то!
С надеждой, что кого-то да удастся спасти, он помчался расчищать завал. Там лежала та самая девушка, что по иронии судьбы, оказалась именно сегодня и, именно здесь. С улицы послышались чёткие звуки. "Бег. Те, кого разбудило грохотом" надеялся лекарь.
- Говорить можешь? - Начал Филипп, - Я, знахарь, вот даже сумка есть. - Пытаясь скрыть за улыбкой и дружелюбностью, растерянность, проговорил он - Я могу помочь. Только если ты, будешь помогать. Где больно?
- Дышать... немогу... - Сквозь тихие хрипы ответила девушка.
-Рёбра... - Промямлил юный знахарь. - Ладно, сейчас я тебе зафиксирую рёбра, потерпи немного... - Начал свои манипуляции знахарь - Ещё чуть-чуть... - Все его действия сопровождались еле слышимыми: "Сюда, так, вот так, это тут, прижать, там..."
-Вот! Сможешь встать? Я отведу тебя к учителю, он поможет! - счастливым и взбудораженным голосом проговорил парень.
Но девушка, то ли от манипуляций знахаря, то ли от шока и боли потеряла сознание. Пришлось аккуратно, придерживая за только наложенную фиксацию, взгромоздить её себе на руки, так, чтобы не усугубить ситуацию, и направиться на улицу.
Когда он выходил, у "Зубра" собралось много народу, большинство из тех, что жили рядом. Пока он осторожно укладывал на землю, своего неожиданного пациента, громко и чётко пронёсся над всем шумом и гамом голос старосты деревни, словно огибая весь народ он шёл прямо к лекарю.
-Филипп! - Выпалил староста, впопыхах расталкивая народ и пробираясь к знахарю. - Что случилось? Сможешь, мать, вообще рассказать, что тут произошло? От этих так разит, да ещё понятно, не каждое третье слово, если б не услышал грохот, подумал, что они снова перебрали, - с небольшой одышкой добавил Староста.
- Простите, Генри, я вышел минут за двадцать до "этого".
- Проклятье! - Со смесью злобы и отчаяния проговорил Генри.
- Там произошло месиво, не иначе, - несколько подождав ответил юноша. - Из выживших нашёл только девушку... Слушайте. Её к Калену надо, он лучше с этим справится.
- Да.. Да, верно... - Чуть отстранённо ответил староста не сводя глаз с харчевни, но потом быстро пришёл в себя.
- Вы, двое! Самые трезвые, возьмите девушку, да помогите парню. - уже своим обычным тоном, начал отдавать приказы староста.
- Стража! Трое, за мной, остальные не пропускать народ в здание! -прокричал он.
- Ну пойдёмте, посмотрим на "месиво" в "Зубре". - Уже себе под нос пробормотал староста, так, что эти слова услышал только Филипп.
Генри удалился в остатки харчевни.
Филипп, расстелил на земле ткань, из своей сумки. С помощью новоиспечённых помощников, переложил на неё девушку и с импровизированными носилками двинулся в дом знахаря.
Теперь, когда они шли в дом знахаря, при свете Луны Филипп смог разглядеть ту, кого спас, он уже поглядывал на неё в таверне, но приличия и скромность не позволяли бесцеремонно пялиться, только украдкой, на пару мгновений. Что-то его тянуло к ней. Ему сложно было определить что в ней его влекло, может, сказывался его молодой возраст, гормоны, но её образ сейчас чётко откладывался в памяти юноши. Со всеми её молодыми, но уже сформировавшимися изгибами, пышными бёдрами, тонкой обтянутой плотной кожей талией...
"Так, не о том думаешь, Филя. Отнесёшь её к Калену, а сам обратно в таверну, как говорит учитель: Вот пастух пытается пристроиться к своим овцам? Нет! Вот и ты к своим не пытайся!" - Поймал он себя, на праздной мысли. Не сработало. Мысли о девушке всё равно заполняли голову ученика знахаря.
На окраине села, вблизи реки Красной располагался дом знахаря, его можно было описать как уютный дом на берегу реки, сделанный из ренвельского дуба, много часов рассказывать, как оно строилось, сколько пальцев потерял плотник при его строении, но это не имеет никакого смысла, ведь уже на подходе, бригада новоиспечённых спасателей обнаружили для себя, что таверна на пути невообразимого нечто, оказалась вторым пунктом. От "уютного" строения остались одни брёвна.