Лицо переводчика неожиданно просияло.
— Журналист, понимаю. Да. А для какого журнала вы пишете? — спросил он с надеждой в голосе. — «Тайм»? «Ньюсуик»? «Лайф»? Или «Кольерс»? — и не мог скрыть своего разочарования, когда узнал, что всего лишь «Старс энд Страйпс[2]»
Самолет подлетел к Фанчау и начал делать «коробочку», заходя на аэродром. Наконец внизу показалась жалкого вида грязная полоса приземления, и шасси самолета коснулось земли. При посадке Том успел рассмотреть в иллюминатор гористую местность на близкой границе с Камбоджей. Самолет остановился и, подхватив свои вещи пассажиры потянулись к отрываемой бортовым техником дверце. Спустившись по лесенке на землю, Томпсон обнаружил, что вокруг мельтешат бойцы вьетнамских ударных групп в характерной униформе и кепках. Заметив среди них зеленый беретамериканского сержанта, Том подошел к нему и представился. Он подтвердил, что слышал журналистах, однако, к удивлению, заявил, что сегодня их никто не ждал.
— Радио, сэр. Ловится с трудом, — пояснил сержант. — Но Старик все равно будет рад вас видеть. Он все спрашивал, когда же вы прибудете. Эй, куда! — разговаривая с Томом, сержант успевал следить и за разгрузкой самолета, наводя относительный порядок. Вьеты, на взгляд Тома, неплохо понимали его короткие приказы и весьма выразительную жестикуляцию.
— Простите, сэр. Вам на вон тот джип, — извинился сержант. — Том вас довезет до лагеря. Оружие у вас есть? В рюкзаках? Неосторожно. Достаньте и зарядите — сегодня у нас была стычка недалеко от лагеря с гуками. Патруль за ними выслали, но все возможно.
Со взлетно-посадочной полосы были видны приземистые белые постройки с темными крышами, возвышавшиеся над глинобитными стенами Фанчау, и стальная пожарная каланча. За ними к западу маячили каменистые холмы, раскинувшиеся по обе стороны от вьетнамо-камбоджийской границы. К северу от Фанчау также располагались холмы и густые джунгли из относительно невысокого кустарника; местность к югу от него оставалась открытой и голой. Взлетно-посадочная полоса пролегала примерно в миле к востоку от лагеря. Стоявший «под парами» джип немедленно тронулся, как только Том и Саймон в него забрались. При этом водитель иронически посмотрел на пистолеты-пулеметы, висящие на груди пассажиров, и их береты, но промолчал. Джип тронулся и через десяток минут. Когда он подъехал к прямоугольному форту, окруженному глинобитными стенами, мешками с песком, боевыми расчетами пулеметчиков и рядами колючей проволоки, Томпсон увидел нескольких человек, которые разматывали новые катушки с проволокой
— Это новый лагерь?
— Да, сэр, — ответил водитель. — Старый, находившийся по соседству с Фанчау, совсем другой — со всех сторон окружен холмами. Мы называли его маленьким Дьен-Бьен-Фу. Здесь же неплохой обзор, да и с гор вьетконговским минометам нас тоже не достать.
— Насколько я слышал, вы вовремя подсуетились и покинули старый французский лагерь.
— Мы тоже так считаем. Там бы они нас запросто накрыли. Зато, когда достроим этот, то сможем устоять против кого угодно.
— Много еще работы осталось?
— Не очень, сэр. Надеюсь, что пару дней Ви-Си[3] не атакуют…
— Стоит ждать атаки? — спросил Саймон.
— Да, сегодня утром уже прощупывали. Четверо разведчиков столкнулись с патрулем. Обычно мы не попадаем в засаду так близко от лагеря, так что возможно все.
— Понятно, — кивнул Саймон и тут джип остановился рядом с бетонной постройкой под деревянной крышей.
Понадобилось несколько секунд, чтобы глаза начали привыкать к прохладному полумраку, разительно отличавшемуся от жаркого и яркого солнечного света. Навстречу им двинулась могучая фигура капитана Лемуэля Кортни. На его худощавом, приветливом лице появилась широкая улыбка, а голубые глаза чуть прищурились.
Обхватив своей громадной лапищей ладонь Тома, он представился и поприветствовал его, а затем и Саймона с прибытием в Фанчау. — Ну и ну, — прогудел он, — выбрали же вы времечко, чтобы прибыть к нам. Сейчас у нас довольно опасно.
— А что случилось? — встревоженно спросил Том.
— Черт-те что, вот что я вам скажу! Эти вьетнамские генералы совсем очумели! Вата в головах вместо мозгов. Позавчера их узкоглазый желтокожий командующий взял, да и увел двести пятьдесят моих отборных молодцев — и что, вы думаете, сделали американские генералы? А ничего — они продолжают играть в политику, тогда как мой лагерь остался почти оголенным.
— Не понял, Стив, о чем вы говорите?
— Я говорю о двухстах пятидесяти парнях племени «хоахао». Отборные были вояки. И вот сейчас генералу Хо взбрело в голову, что не следует позволять им воевать вместе друг с другом. Потому как они, дескать, могут сговориться со своим полковником и совершить очередной переворот. В итоге он лишил меня лучшего ударного подразделения во всей дельте Меконга. Идиот безголовый! А наши… Зато у нас стало еще больше вьетнамских «боевиков», про которых точно даже не скажешь, на чьей стороне они воюют — на нашей или вьетконговской. Так что лучше вам будет вернуться назад — он махнул рукой и повернулся к взводному сержанту, которого представил, как Бергсона.
— Он вам расскажет последние новости.
— По данным разведки, на протяжении последних нескольких недель во всех окрестных вьетнамских деревнях спешно изготовляют лестницы и деревянные гробы, а это верный признак того, что они что-то затевают, причем в самом ближайшем будущем. Лестницы предназначены для преодоления колючей проволоки и минных полей, а затем для переноски убитых и раненых. Вьетнамцы лучше воюют, когда знают, что в случае гибели их похоронят в хороших деревянных гробах. Они видят гробы, и от этого повышается их моральный дух. — доложил сержант.
— Мы же к атаке пока не готовы, — добавил Кортни, — и потому она, очевидно, произойдет в самом ближайшем будущем. Поэтому сейчас лейтенант Вилкат договаривается с ККК.
— С кем? — удивился Том. — Ку-Клукс-Клан здесь?
— Нет, — усмехнулся Лэм, — это не наши южные «друзья» из Вирджинии. Так называются камбоджийские бандиты, действующие на этой территории. Настоящие сукины сыны, но очень любят деньги. И оружие. Иногда даже нападают на наши патрули, чтобы его добыть. А Вилкас предложит им и то, и другое, натравив их на Вьетконг.
— Получится? И как к этому отнесутся в Сайгоне?
— Будем надеяться, пожал плечами Кортни, — что Сайгон промолчит. Я ведь покупаю этих «клановцев», а не нападаю сам или подчиненными арвинами, — усмехнулся он. — И еще… Раз уж вы прибыли к нам, смените ваши «пукалки» на что-то посолиднее. В бою всякое бывает. Бергсон, обеспечь.
Распрощавшись с командиром, журналисты вышли вместе с сержантом наружу. Миновав несколько железобетонных бараков под деревянными и соломенными крышами, они наконец остановились перед одним из задний. Стоящий при нем часовой появлении отдал честь сержанту и, с любопытством осмотрев новеньких, молча пропусти их внутрь. Войдя, Томпсон заметил, что кроме наружной соломенной крыши, барак имел еще внутреннюю железобетонную, превращавшую его в неуязвимый для легкого оружия блокгауз. А само содержимое помещения могло свести с ума любого любителя оружия. На нескольких стеллажах лежали обильно смазанные русские и французские винтовки, несколько пистолетов-пулеметов МАС-38 и ППШ. Дальше в тусклом свете лампочек виднелись несколько пулеметов и даже английский взводный миномет.
— Трофеи, — пояснил Бергсон и провел их в угол, где оружие уже лежало на стеллажах в ящиках. — А это наш «горячий резерв», — ответил он на немой вопрос спутников. — Выбирайте — «Спрингфилд», М1, «Бэби», М14… есть даже английский «номер девять» и пара довоенных «Томпсонов». Ну и пистолеты с гранатами, конечно.
«Журналисты» вооружились. Саймон взял привычный «Бэби Гаранд» в десантном варианте, а Том, подумав, решил попробовать английский автомат. Сержант выдал им еще по паре новеньких, недавно принятых на вооружение противопехотных «ананасок», очень напоминающих русские Ф1, только со съемным осколочным чехлом, и по пистолету Браунинга.
Расписавшись в получении и увешанные оружием и снаряжением, словно рождественские елки, журналисты отправились в отведенный им кубрик в стоящей в центре лагеря казарме «зеленых беретов». Куда, к их немалой радости, кто-то из посыльных уже принес все их вещи.