Пока я удивлялся, тело само подобрало палки и вернулось в позицию для растяжки. Чему-чему, а подчинению мня научили на отлично… Методом электрошока… Зато можно спокойно подумать над произошедшим, пока другой слой сознания занят поддержанием равновесия. Кстати — что там с моими мышцами?
Мышцы чувствовали себя просто отлично, как и связки. Как будто провалялся в постели дня три. Исчезла усталость и ноющая боль. Мускулы налились новой силой. Единственно, все тело было каким-то… одеревеневшим, словно подмороженным. Последствия обращения к Силе?
После «Путешествия Аой» последовал «Круг Сатха», по намекам невидимого переводчика, этот комплекс назвали в честь знаменитого в древности монаха путешественника. Путешествовал он много и разнообразно — почти два часа всевозможных упражнений: кувырки, гусиный шаг, перекаты, хождение на коленях и многое другое. В начале, да и сейчас, очень помогала печать познания. После завершения очередного упражнения появлялось знание о следующем, как именно его выполнять и сколько раз. Правда, стоило отвлечься и знание уплывало. Потом следовала неизбежная ошибка и кара болью.
Благодаря подзарядке занятия сегодня продлились на два часа больше. Солнце уже клонилось к закату, когда я сверзился с очередного пыточного комплекса. Рухнул, и не смог встать. Мой учитель даже не стал меня мотивировать на продолжение упражнений, только что-то прошипел и исчез во тьме дверного проема. Двери перед ним всегда распахивались легко и абсолютно бесшумно.
Прошло еще полчаса, прежде чем я смог подняться. Эти полчаса я провел в размышлениях. Не так часто у меня бывает возможность спокойно подумать. Вырвавшиеся на свободу мысли скакали, словно теннисный мячик. Вот холодная как ад рука умирающего незнакомца впечатывается в мою грудь. Вот первое явление Мрака — и тут же образ старца с усыпанной самоцветами бородой. Ощущение пустоты в душе утром следующего дня. Внезапно все закрывает лицо Тахиро, над чем-то весело смеющейся, почему-то я уверен — она смеется надо мной. Вот, уже сегодняшний день, река прохлады, россыпь из холодных синих огней. Но… огни заслоняет образ моей старой квартиры — кухня, на столе тушеная картошка с курицей. От курицы идет умопомрачающий запах, поджаренная кожица с ломтиками лука, капельки жира переливаются и капают на румяную картошку.
Гм-м… надо спуститься в свою келью и поесть. Монахи исправно поставляют еду прямо в номер или на плац во время обеда. Только съесть ее не всегда получается. Сначала меня тошнило при виде еды, но потом я ощущал только зверский голод.
Я с трудом поднялся. Обессиленные пальцы несколько раз соскальзывали с деревянной стойки. Поднявшись, я с удивлением посмотрел на свои колени, от дрожи мышц они гуляли, выписывая странные ломаные кривые. Чудеса… нет, бывало и хуже, но сейчас я себя не ощущаю настолько разбитым. Будто мои ощущения идут в разрез с реальностью, показывая картину лучшую, чем есть на самом деле.
Так, теперь шаг, другой. Если напрячь мышцы, блокируя колено, то дрожь прекращается, и можно ходить, деревянным шагом старого паралитика. Но сейчас плевать, как я выгляжу — главное дойти до своей кельи и поесть.
На краю зрения мелькнуло темное пятно на галерее второго этажа. Обернувшись, я увидел стройную фигуру в темно-коричневом, почти черном платье. Слегка рыжеватые, прямые волосы, затянутые в сложную прическу, перевитую темно-коричневыми лентами, лицо… странное, бледное, неземное лицо, словно нарисованное талантливым художником легкими, летящими касаниями кисти. Заинтересованно-отрешенный взгляд, словно смотрящий одновременно на меня и сквозь…
Девушка… девушка здесь, в монастыре?! Более того — в странном, европейского вида платье! Удивление на несколько секунд парализовало меня, увиденное полностью выпадало из сложившейся картины этого восточного мира.
А девушка тем временем продолжала смотреть на меня странным, отрешенным взглядом. В ней не было ни единой капли «восточности», постоянно мозолящей глаза. Вместе с тем, в ней присутствовал тот привкус чуждости, характерный для всего, что я видел в этом мире. Мысль — «Может, она из моего мира?!» мелькнула и бесследно исчезла. Девушка явно местная, но принадлежит к совершенно иной культуре.
«Как она здесь оказалась? Что она здесь делает?» — новым вопросам суждено остаться без ответа.
Некоторое время мы так и стояли, смотря друг на друга. Она, похоже, видела что-то мне недоступное, а я не мог решиться обратиться к ней. Молчание царило между нами. Нереальность ситуации неудобным грузом лежала на сердце, лишь легкий ветерок напоминал о том, что все это происходит на самом деле.