Дедок на некоторое время замолчал и с довольным видом обозрел аудиторию. Кивнув сам себе, он продолжил.
— Охотятся эти зверьки небольшими стаями от трех до дюжины штук. Поэтому, если вы с ними встретитесь в одиночку, то шансов на победу у вас нет. Но есть и хорошая новость, хоть бегают они быстро, но плохо забираются на возвышенности — вас может спасти даже обычный крутой склон холма. Если успеете забраться, конечно. Кушают они тоже много и долго вас стеречь не будут. Если повезет, хе-хе.
— К стенам они не подходят, слишком умные. Но, если кого-то из вас возьмут на вылазку в Предлесье, то, может быть, этот счастливчик сможет увидеть волчка в живую, — на этом учитель замолк, довольно сощурился и сделал знак стоящему в отдалении мальчику в серой робе. — Подойдите поближе, чтобы лучше было видно.
Я пробрался через обступивших слугу синих. На подносе у мальчика лежало несколько стеклянных коробочек с невзрачными червяками с палец длинной. Один из червяков закручен в спираль… Что еще? При более внимательном рассмотрении с одной стороны у червяков обнаружился игловидный нарост.
— Это гх’на, одна из самых больших гадостей Леса, — старичок снова радостно усмехнулся. — Видите шип у него на голове? Обычно он лежит, свернувшись, где-нибудь в траве или на деревьях, дожидается, когда кто-нибудь пройдет мимо. Стоит какой-нибудь крысе или глупому ученику подойти ближе, чем три шага, как он прыгает и впивается в свою жертву.
Краем глаза я заметил, как синие чуть отодвинусь от бывшего таким безобидным секунду назад экспоната.
— Когда этот червячок втыкается — он впрыскивает парализующий яд и множество яиц, и через пару дней от костей неудачника расползаются в разные стороны несколько сотен новых гх’на, — учитель сделал паузу, и снова с довольным видом оглядел аудиторию. — Яд, кстати, у него тоже довольно дорогой и его охотно покупают как тени, так и целители. Правда, охотников собирать его почему-то немного, хе-хе.
«Господи, ну и мерзость» — подумал я, сохраняя каменное выражение лица. Мало зубастых тварей, так еще и мелкие ядовитые паразиты, что яйца откладывают. Да и этот дедушка явно не просто так нам всякую гадость подсовывает, наверняка следит за реакцией и все подмечает. Противно… но деваться все равно некуда…
— Порождения безумия могут быть большими и устрашающими или маленькими и невзрачными, но все они одинаково опасны. Не позволяйте страху овладевать вашим сердцем, а беспечности вашим умом и тогда может быть ваш старый учитель увидит, как его ученики становятся воинами, — дедушка хлопнул в ладоши, давая знак к концу занятия.
Сгибая спину в ритуальном поклоне, я несколько обескуражено подумал: «Надо же, какая проникновенная речь под конец». Я уже было решил, что дедок дурака валяет, устраивает очередную проверку в духе контрразведки. А он, похоже, сердцем горит за своих подопечных. Хотя… одно другому не мешает…
После занятий по расписанию следовал обед. Ел я вместе со всеми учениками в столовой, которая мало чем отличалась от той, что я видел в монастыре. Правда, моя трапеза обычно происходила в одиночестве, за отдельным столом. Все остальные, за исключением Синха, меня сторонились, чему я был только рад.
После обеда был небольшой перерыв, когда можно было просто побродить среди ухоженных деревьев второго уровня, или понаблюдать с края стены за копошащимися внизу крестьянами, а то и просто посидеть где-нибудь в тенечке. Правда, совсем расслабляться не рекомендовалось, иногда сюда залетал местный падальщик — на редкость уродливый гибрид грифа и летучей мыши. Справиться с ним для взрослого мужчины с оружием не представляло проблем, но быть укушенным им означало стать мишенью для шуток на многие годы вперед.
Перерыв заканчивался звуком большого гонга — значит пора идти на стену, стоять свою смену. Собственно, в самом дежурстве нет ничего особенного, просто стоишь на стене, в кожаных доспехах, вооруженный до зубов, в компании с такими же счастливчиками, и пялишься на стену впереди. Если очень повезет, то можно услышать протяжное «Дон-н-н» спущенной тетивы — это лучники с платформ подстреливают какую-нибудь слишком близко подобравшуюся мелочь.
На второй день я понял, почему все хотят стоять на первой стене. Там хоть изредка было какое-то движение, которое может развеять скуку. После ада, устроенного моим сенсеем, просто стоять на стене оказалось невыносимо тяжело. Мои соседи хотя бы негромко переговаривались между собой, я же в очередной раз оказался в полной изоляции. Что ж, через неделю я привык и к скуке.