Из кустов бесшумно вынырнул один из пары учеников, я так и не запомнил их имена. Проигнорировав нас, быстрым шагом, почти бегом, направился к каравану. Там он подхватил с повозки свой мешок, перекинулся парой слов с оставшейся парой учеников и таким же быстрым шагом умотал куда-то назад по дороге.
— Идем, до заката нам нужно добраться до стоянки, — сказал нам вышедший из-за кустов командир и направился к дороге.
Я с Синхом переглянулись, краем глаза я заметил, как он сложил пальцы в знаке «соблюдать тишину». Я чуть заметно кивнул в ответ и пошел вслед за командиром. Разговаривать, а тем более задавать свои глупые вопросы мне пока не хотелось. Как не хотелось знать, куда делся второй ученик. От всех этих разборок с тенями лучше держаться подальше… Хотя что-то говорило мне, что в кустах с арбалетами они сидели по мою душу. И не просто так их демонстративно и страшно убили.
На ночевку остановились в одном из знакомых мне лагерей. От долины копья до монастыря три дневных перехода. Два больших лагеря на перевалах, где может разместиться несколько десятков повозок с погонщиками и охраной. Большие дома, больше похожие на крепости, с уже набившими оскомину кельями. В одну из таких келий меня с Синхом и определили. Пусть я ворчу, но ночевать в спартанской келье всяко лучше, чем в палатке или в скальной нише.
Уже перед сном я не утерпел и попробовал было сунуться к Синху с осторожным вопросом.
— Эти сапоги не на наши ноги, — ответил Синх местной поговоркой. — Лучше забудь о том, что видел.
С этими словами Синх отвернулся и преувеличено демонстративно начал готовиться ко сну. Разговаривать на эту тему он точно не будет. Что ж… ожидаемо… еще один факт в копилку моих наблюдений об этом мире. Бесшумно усмехнувшись, я последовал примеру Синха.
Проснулся я резко, сразу. Что-то насторожило меня, потревожило чуткий сон. Держу глаза закрытыми, сохраняю темп дыхания, не выдавая себя, я пытаюсь понять причину тревоги. Слух, обоняние, предчувствие опасности — все молчит. Волна силы прошла через меня от макушки до кончиков пальца, выплеснулась наружу, сканируя ближнее пространство — никакого постороннего отклика. Только Синх на соседней кровати, явно что-то почувствовал и перевернулся на другой бок.
— Тише, дарагой. Мы же не хатим разбудить весь лагерь. — раздался откуда-то мужской голос с грузинским акцентом, да еще на русском языке.
Я мгновенно сложил два плюс два, уже не таясь, открыл глаза и сел на кровати. Правда помогло это слабо. В полутемной келье кроме меня и напарника никого не было.
— Мрак. — утвердительно сказал я.
— Он самый, детка, — ответил голос ковбоя.
Темнота в углу возле двери сгустилась в давно знакомый, черный человеческий силуэт. Редкие лучи лунного света пробивающиеся через решетку окна, казалось, самостоятельно изгибались, обтекая границы ожившей тьмы.
— За друга своего не беспокойся. Он спит и ничего не слышит, — прозвучал ехидный, старческий голос.
— Это ведь ты убил тех теней на перевале, — сказал я.
Сказал и поморщился. Мрак говорил на русском, а отвечал я ему на местном языке. За два года я уже разучился говорить на родном языке. Да и понимал его уже с некоторым трудом.
— Знаишь, твой друг правильный совэт дал. Не твоэ это дело, лучше не лэзь, — ответил мне снова голос с грузинским акцентом.
Нормально так… Мрак открыто мне говорит, что следит за мной и слушает, что мне говорит Синх. Тогда понятно, откуда он взялся на перевале — просто следил за мной и перехватил готовящуюся засаду. Интересно, теперь он будет постоянно за мной следовать или только сейчас?
— Итак подсудимый, какое будет ваше последнее слово? — раздался голос строгого судьи.
— Ч-что? — только и спросил я.
Вопрос выбил меня из колеи. А черный силуэт, напротив, словно наклонился и чуть повернул голову изучая меня.
— Ой, это был неправильный вопрос. Расскажите, пожалуйста, как вы провели лето? — теперь от силуэта мрака доносился голос молодой учительницы.
— Лето? — переспросил я, окончательно перестав что-то понимать.
— Да, лето, — голос все той же учительницы. — Лето, горы, прогулки на свежем воздухе… Какие ваши впечатления?