Но недооценивать беливеров в военном плане не стоило. У Верующих в Господа имелась и профессиональная армия, и хорошо подготовленная - а главное, идейная! - разведка, благодаря чему люди Годвинсон давно перестали быть аутсайдерами в технологическом плане.
Находка, сделанная Ником, могла свидетельствовать как о новом походе во славу, целью которого являлся Югопорт, так и об интересе к Загранке со стороны профессиональных силовых структур беливеров. Оба варианта сулили русентийцам неприятности, и ругань Зернова была вполне объяснима.
- Придётся поднимать майора. Не думаю, что ему всё это придётся по нраву.
- Кадетам будет тяжелее, - хмыкнул в ответ Ник, и капитан согласно кивнул.
Против ожидания, Коврадский заметно повеселел от доложенной ему новости, в отличие от прочих обитателей лагеря. Поднявшееся настроение майору слегка подпортила лишь очередная стычка с Алексом.
С незапамятных времён при угрозе нападения на гражданское население военные Русенты обладали правом мобилизовывать всех способных держать оружие - а ещё точнее, способных хоть что-либо держать. Процедура мобилизации была короткой и красивой, почему неоднократно обыгрывалась в постановках в голографических театрах. Старший офицер объявлял: "Граждане Русенты! К оружию!". Каждый, кто слышал призыв, был обязан ответить: "До последней капли крови!". Отказ от отзыва был равносилен отказу от русентийского гражданства.
Но у разведки также имелись мобилизационные возможности, и Алекс не преминул воспользоваться ими. В разрешении на выезд в Загранку у юного русентийца был включён пункт: "Может при наступлении крайней необходимости мобилизовать двоих граждан". Без лишней патетики Алекс назвал Силача и брата, они пробормотали положенный ответ и оказались вне досягаемости майора.
Возражать Коврадский, естественно, не мог, но покричать ("Граница в опасности! Мне нужен каждый человек!") был просто обязан. В конце концов, все вольно или невольно очутившиеся в лагере должны были понимать, кто здесь занимает неформальную должность альфы. После непродолжительной беседы на публику майор и Алекс обменялись фразами на пару тонов потише. Майор остался доволен, по лицу разведчика, как обычно, сделать выводы не получалось. Кадеты и мобилизованные против главенства майора не возмущались, один только дедок-пограничник кинул на Алекса укоризненный взгляд.
Выяснив отношения со старшим Зварой, армеец развил бурную деятельность. Гарнизон лагеря был разбит на три отделения, по десять кадетов в каждом. Все мобилизованные были присоединены к третьему, составленному из кадетов похуже и послабее. Сам майор с двумя первыми отделениями выбрал для себя позицию в пяти километрах к северу от лагеря - группу холмов, подступавшую вплотную к берегу. Северный путь считался наиболее вероятным направлением атаки, горы и бескрайние фунгусовые поля делали обход озера с юга практически невозможным.
На третье отделение под командованием Зернова была возложена обязанность оборонять собственно лагерь. Разведке майор приказал "действовать на своё усмотрение". Юридическая значимость такого приказа была ничтожной, Звара и так поступал бы как считал нужным, но майору требовалось лишнее публичное подтверждение своего приоритета.
Ночь после ухода Коврадского с двадцатью кадетами прошла спокойно. Караульную службу в здании командного центра защитного периметра несли двое местных, а также примкнувшие к ним Алекс и Силач. Капитану мягко, но настойчиво посоветовали выспаться ("Нет ничего хуже в бою, чем сонный и зевающий командир"), долго уговаривать его не пришлось.
Первые лучи светила открыли благостную мирную картину - тихий лагерь, спокойные воды озера, очертания гор на противоположном западном берегу. Проснувшийся Зернов обнаружил в командном центре по-настоящему домашнюю обстановку - братья и Силач, как ни в чём не бывало, завтракали омлетом, свежими фруктами и приятно пахнущим кофейным напитком.
- Присоединяйтесь, капитан, - старший Звара мотнул головой в сторону свободного стула, а младший тут же поставил чистую тарелку.
- Война войной, а приём пищи по расписанию? - буркнув что-то про вездесущего Капитана, Зернов приступил к поглощению предложенного провианта.
Насытившись, армеец отозвал Алекса в сторону и приступил к налаживанию рабочих отношений.
- Алекс, не моё дело, но не стоит ли вам произвести разведку местности?
- Окрестности лагеря мы контролируем сенсорами, выход в поле ничего дополнительно не даст. Слабость позиции есть у Коврадского, но там мы ничего сделать не сможем.
- Слабость позиции...
- Посмотрите сюда, - Алекс вывел карту на большом голоэкране центра. - Кадеты надёжно перекрывают это и это направления, - разведчик пощёлкал по карте пальцем. - Обойти их по суше помешает горный массив, при проходе через перевалы толпа беливеров (а они придут толпой) растянется, и Коврадский с нашей помощью легко уничтожит их по очереди в этом районе, - новый щелчок пальцем по карте.
- Так что тогда?
- Водофунгус в озере к западу от позиции Коврадского. Подходит к берегу почти вплотную.
Название "водофунгус" на планете закрепилось за серовато-грязными водорослями местного происхождения, неконтролируемо расползавшимся по большим водоёмам, морям и озёрам. Подобно наземному родственнику, водофунгус также выделял азот, и передвижение через его плантации требовало от человека использовать защитное снаряжение. Обычный фунгус служил местом рождения червей, мерзейших созданий, парализующих жертву ментально и высасывающих у неё мозг. Из пространств, занятых водофунгусом, выплывали огромные твари, также способные воздействовать на психику - хвала Капитану, что случалось это крайне редко.
Форсировать водофунгус слабообученные фанатики беливеров не могли, и Коврадский пренебрёг единственным минусом позиции на холмах, будучи прельщённым её плюсами. Но если вместо фанатиков у противника окажутся профессиональные солдаты, то он вполне может рискнуть подкрасться к русентийцам через водофунгус и ударить им во фланг. Подкрасться, потому что эффективность сенсоров, отслеживающих движение, в местах, покрытых водофунгусом, была крайне низкой.
Так что Зернов угрозу, на которую показал Алекс, понял сразу, но сохранял уверенность и спокойствие.
- Алекс, цитатник, найденный вашим братом, мог быть потерян месяцы назад. Вероятность того, что беливеры нападут на нас сегодня или завтра, маленькая. В конце концов, Югопорт оповешён. Или вечером, или завтра утром мы увидим здесь броневой отряд из приграничного корпуса, они прочешут территорию вокруг озера, никого не встретят, официально вынесут нам благодарность за бдительность, неофициально вставят пистон за ложный вызов. На этом всё.
- А вы не в курсе, капитан? - вот при этих словах разведчика Зернов насторожился. - Вчера, пока мы были в дороге, приграничный корпус в полном составе был переброшен в другой, неизвестный мне район. Внезапная проверка готовности к мобильности. Майор не сказал вам?
- Капитаново отродье! - впервые за всё время Зернов проявил признаки беспокойства.
Да, задуматься стоило. Приграничный корпус служил резервом на случай крупного прорыва неприятеля. Кроме того, именно он предназначался для оборонительных действий за пределами границы Русенты. После ухода корпуса на манёвры в Югопорте остались только гарнизон базы и силы пограничников. Ни те, ни другие к Загранке не выдвинутся, у них другие задачи.
На самом деле, даже в отсутствие корпуса русентийской базе ничего не угрожало, гарантией тому были укомплектованный хорошо вооружённый гарнизон и солидный защитный периметр. Скорее всего, от беливеров отбились бы даже блокпосты пограничников; как максимум, нападавшие смогли бы ненадолго захватить самые удалённые от базы точки. Но лагерь "Загранское озеро" был теперь предоставлен своей судьбе.