— Погоди. Получилось? Я всё озвучил! — он тут же потыкал кровать и разочарованно вздохнул, — Но ничего не случилось.
— Понятное дело. Зато теперь мы точно понимаем механизм твоей способности, — ответил я.
— Да? — удивлённо уставился на меня Тимур.
— Да. Как и бывает зачастую, твоя энергия — это основа, из которой формируется заклинание, проклятье нарушает её течение. Текст — это метод облечения энергии в форму, проклятье также мешает тебе завершать форму. Эмоции же — драйвер, то, что приводит всю конструкцию в действие. Твоя проблема в том, что эмоции ты вкладываешь всегда, а потому, если остальные условия выполнены, то сотворённый тобой стих становится магией.
— Это значит, что я не смогу стать исполнителем собственных песен даже исцелившись? — воскликнул парень.
На его лице был весьма ярко выраженный страх, который я вполне мог понять.
— Совсем не обязательно. Когда сможешь ею пользоваться полноценно, а, значит, и управлять своей энергией, попробую научить тебя с нею обращаться более осознанно.
— Правда? — спросил вдруг Тим, — Думаешь, получится?
— Ничего не обещаю, но сделаю, что смогу.
Я встал и указал вперёд.
— Пойдём-ка, хватит рассиживаться.
Понадобилось ещё пару передышек для Тимура, чтобы мы наконец добрались до касс. Вернее, кассы. Одной. А перед ней в пространстве равном паре-тройке футбольных полей в змейку выстроилась колоссальная очередь, которая продлевалась ещё больше за счёт корзинок с покупками.
— Да ну… — неверяще выдохнул парень, — Это не может быть нужным нам выходом. Мы же без покупок, значит, можно прошмыгнуть? Очередь ведь займёт целую вечность!
Я покачал головой и указал на здоровенную табличку висящую на стене неподалёку, которую заметил сразу после прибытия на место.
«Выход только через кассу.»
— Да ладно! — он принялся шарить взглядом по помещению в поисках альтернативных путей, — Это же реально ад какой-то! Очереди — это ужасно!
— Ага. В этом, видимо, и трюк. Всё ещё в восторге от Хтони? — спросил я.
— Чего сразу Хтоня, может, это от прошлых владельцев осталось! И вообще, она прекрасна и этого ничего не изменит! — возмутился Тимур.
— Ладно, ладно, — я усмехнулся, глядя, как он защищает свои «романтические интересы».
— Чем ехидничать, лучше сказал бы, что делать. Ты же не собираешься тут стоять до скончания веков?
— Чисто техниииически, — сказал я, — Пока я нахожусь на зазеркальной территории, могу жить вечно, поскольку не старею и вот это вот всё.
— Нет, — покачал головой Тимур, — Не смей мне заявлять, что ты хочешь дождаться моей смерти от старости, чтобы я тебе не мешал!
— Шучу я. Будем импровизировать.
Я взял лежащую в корзине неподалёку мягкую набивную акулу и сунул ему в руки.
— Значицца, ты идёшь туда, — я указал на очередь, — И старательно стоишь, делая вид, что ты обычный покупатель. Когда вернусь — подыграешь. Гитару дай, я в инвентарь уберу, чтобы не мешалась.
Тимур скептически покосился на меня, но всё же протянул свой бесценный инструмент, который я тут же спрятал в подпространство.
— В общем, ты в очередь, а я пойду проверну один хитрый трюк, которому я научился у наших ушлых торгашей, — я зловеще улыбнулся, после чего стремительно рванул в ряды с бакалеей и хозтоварами.
Это заняло время. Даже с моей скоростью пройтись по рядам и сделать своё чёрное дело было нелегко. Но, в конце концов, всё было кончено и я вернулся обратно к очереди. На этот раз уже с тележкой полной «социально значимых» товаров. Я подъехал к своему спутнику, который с люто скучающим выражением лица стоял в толпе, держа под мышкой плюшевую акулу.
— О, Тимур, какими судьбами? — сказал я.
— За акулой пришёл, не видно что ли, — буркнул парень.
Я подошёл поближе, опёрся предплечьем на бортик, разделяющий потоки очереди, и подманил парня к себе, чтобы шептать ему на ухо. Делал я это, правда, так, что слышала половина нашего ряда и ещё половина соседнего.
— Ты что не слышал, что со следующей ротации с полок убирают гречу, соль, сахар, имбирь и туалетную бумагу?
— Да ну, ты гонишь? — так же «шёпотом» сказал Тимур, — Быть не может!
— Зуб даю, там уже даже таблички повесили, мол не больше двух штук в руки, — сказал я, краем глаза замечая, как покупатели явственно навострили уши.
— Даже имбиря? — с притворным ужасом заявил парень.
— Даже имбиря, — ответил я, — Да, точно, а ещё матрасы новые завезли, мягкие. Вон, видишь бабуля стоит с одним? А их ведь раньше никто не брал!