– Ну вот, топливо на следующую неделю оплачено. А я уже было начал беспокоиться.
– Когда рядом есть я? – мягко сказала она и ушла показывать алмазы отцу.
Пекев покачал головой и вернулся к починке. Именно ТгВей занималась "раздеванием" астероидов. Это была тонкая работа, хотя многие думали, что это очень просто: надо разбить камень и вытащить алмазы. Но как разбить? Сделать это, не задумываясь? А если там драгоценные камни высокого качества? Они могут быть уничтожены или испорчены, даже ценность промышленных алмазов снизится, если они будут разбиты. Там, в лаборатории отсека, были машины всевозможных размеров, которые обрабатывали камни – от огромных, с магнитными приводами, молотов до крошечных инструментов, снимающих за один раз небольшой осколок, но нужно чутье специалиста, чтобы отделить камень от того, что находилось внутри, ТгВей была именно этим специалистом, хотя Пекев не знал об этом, когда они поженились. ТгВей была отдана в уплату долга, который таким образом выплатил отцу Пекева дом Балева. Но Пекеву, в сущности, до этого не было никакого дела. Их любовь была единственной, по настоящему прекрасной вещью в его жизни, а ТгВей замечательно обрабатывала камни, облегчая ему существование.
Следующая тирада отца оборвалась в тот момент, когда зазвучал сладкий голосок ТгВей, говорившей что-то о процентах и оптовых скидках.
– Что ж, – сказал отец, – если бы твой муж также хорошо делал свое дело, как ты, мы могли бы снова стать чем-то. Но он не хочет даже пойти и притащить еще один камень, прежде чем отдаться вечерней лени…
Она вернулась с подносом для проб, в ее глазах сквозило раздражение и жалость.
"Он чувствует себя не очень хорошо, любовь моя", – сказала она по телепатической связи. – "Ты знаешь, какое у него бывает тогда настроение. Он так сильно скучает, что солнце кажется ему темнее ночи.
Я здесь все уже сделала, давай, я надену костюм и подгоню этот камень".
– Нет, – сказал Пекев. – Я сделаю это сам. "Нет, правда, сказала она. – Ты устал".
– Не настолько устал, – ответил он, проверил шов на прочность и начал облачаться в костюм.
"Еще один камень не убьет меня, – сказал он. – Ты отдыхай. Пусть отец будет доволен, может быть, этим мы купим спокойную ночь".
Она улыбнулась и пошла в лабораторию. Пекев тихо выругался и направился к воздушному шлюзу.
Экзотическая музыка наполняла ее уши. Это были звуки труб и барабанов. Они сопровождали ее по пути к "воротам опыта" и в то время, когда она проплыла через них. Под жгучим вулканским небом перед ней открылся вид: пески и вдалеке – возвышающийся камень. Это гора Селейа.
Ступени, вырезанные в ней, ведут вверх. Десять тысяч обработанных ступеней врезались в обветренный камень. Без всяких усилий она поднимается вверх по ступеням, видит великую пустыню, распростертую внизу, место древнего страха, где правят силы, не понятные вулканцам.
Но это не интересует ее. Наконец-то она пришла к своей судьбе, она узнает свое предназначение.
Они там, они ждут ее – торжественные монахи, монахини секретного искусства сознания. Она приближается, но уже не плывет, она чувствует свое тело – тело молодой, вооруженной женщины. Но у нее нет меча, и великий гнев пылает в ее сердце.
– Я пришла, чтобы получить свой долг, – говорит она. У нее нет ни малейшего понятия, откуда эти слова пришли к ней, но она произносит их как свои собственные; и злоба, звучащая в них, тоже принадлежит ей.
Старшая монахиня шагает вперед и поднимает руку.
– У нас нет этого, – говорит она. – Зло-сознание, которое противостоит – забрало его у нас. Ты должна отвоевать это сама.
– Этого нет в договоре, – говорит она гневно. Старшая монахиня смотрит на нее и не отступает ни на дюйм.
– Это правда. Поэтому мы даем тебе то, чего тоже не было в договоре. Запомни имя меча – "Накмес Великий". Он выкован из этих песков Мастером три тысячи лет назад. Руны на нем говорят о том, что тот, кто держит его, достигнет своей мечты и получит то, что принадлежит ему по праву. И знай, – добавляет монахиня, – что у тебя есть права на этот меч, так как ты не крестьянская дочь, как тебе было сказано, а ребенок госпожи Йилив, наследницы всех земель пилив, которые лежат под пятой зла. Иди же, возьми то, что твое по праву…
– Элаес, – сказал ей кто-то на ухо. – Ты нужна нам.
Она открыла глаза. Боже, как она не хотела этого делать.
Ее комната. Ее крохотная комната после простора, свежего воздуха песков, после жгучего солнца. Ее кровать, стул, одежда. Маленькая коробка, склеп, в котором ни один из древних королей не стал бы хоронить своего домашнего аалса.
Она вскочила и выдернула штекер комма из разъема на шее. Это был голос ТгВей, которую она ненавидела. ТгВей получила Пекева, почему она не может оставить всех остальных в покое? Разве Элаес не была на ногах сегодня все утро, забирая пробы, пока ТгВей лентяйничала в постели?
Никчемная, купленная…
Дверь открылась, и она начала визжать:
– Уходи!
Но это был Ханеш, и он имел такое же право на эту комнату, как и она. К сожалению. Он был весь покрыт грязью. Судя по его виду, он работал на механической сцепляющей станции. "Он занимается машинами больше, чем это нужно, – пронеслось у нее в голове. – Или он только притворяется. Интересно…" – Пекев притащит еще один камень сегодня вечером, чтобы немного успокоить Номикха, – мягко сказал он. – Пойди наверх и сделай пробу, чтобы мы смогли хоть сегодня отдохнуть от старика.
– Я сделала свою работу еще утром, – сказала Элаес и легла в постель. – Пусть ТгАриа или Тасав сделают это. У них в последнее время ничего путного не получается. – Она фыркнула. – Мне нужно было стать пилотом. Три секунды работы за полдня, а потом ешь, пей и спи целую неделю. Я сейчас отдыхаю.
– Нет, – сказал Ханеш. – Ты на связи. Ты всегда на связи.
– Я делаю свою долю работы, – ответила она. – Если тебе наплевать на связь, то не диктуй мне, что делать в свободное время.
Он ничего не сказал, но она слышала, как он подумал: "Я просто хотел, чтобы ты проводила со мной больше времени".
Она проигнорировала это.
– Иди, – сказала она, легла на кровать и стала ждать, когда он уйдет, но он не шевелился. Наконец, поняв, что это единственно возможный путь избавиться от него, она сказала:
– Ну, хорошо, я приду. Но только тогда, когда камень будет уже в захвате, и ни минутой раньше.
Он вздохнул и вышел.
Элаес нашла штекер, спокойно вставила его в разъем на шее и легла на спину. Тени поглотили ее, а свет превратился в дикий жар солнца…
Старшая монахиня поднимает руку и говорит:
– Иди, благословляем тебя. Возьми эти дары… Затрубили трубы, раздался звон крохотных колокольчиков. Бриллианты сверкают на парчовых одеяниях. Она принимает их, а монахи и монахини воздают ей почести.
– Он в пределах, – сказал Пекев. – Замкнул его, Ханеш?
– Замкнул, – ответил Ханеш, не поднимая глаз от консоли. Он был пристегнут ремнями к креслу, также, как и ТгВей, сидевшая рядом с ним.
В комнате не было гравитации. Ханеш засунул руки в блок управления, подвигал пальцами, когда они попали в металлические рукавицы. Снаружи корабля захваты зашевелились, полностью повторяя его движения, и медленно, осторожно потянулись к астероиду. Нужно быть очень осторожным, так как углеродисто-матричные астероиды менее прочны, чем железные или никелевые, и могут запросто расколоться… Тогда ты тратил впустую энергию и топливо, и Номикх сделает твою жизнь нелегкой. Ханеш мечтал о том, чтобы иметь грузовые телепорты, но они были слишком дорогими во времена постройки "Раша", и уж конечно, они не могли позволить себе приобрести их теперь.
Он дотянулся механической рукой до астероида, наблюдая за процессом через систему видеокамер, вмонтированных в "пальцы".
Астероид был среднего размера, поэтому с ним было легко работать.
Внешняя часть захвата выдвинулась, дожидаясь того момента, когда астероид будет положен в люльку.