"Если ты проиграешь, Стонн будет моим. Если ты победишь, я буду свободна, и рядом будет Стонн. Если победит, твой капитан, тогда он освободит меня, и Стонн, в любом случае, будет рядом…" Абсолютная холодность. И логика. Такой острый ум и такой жестокий…
"Думаю, мне хотелось бы самому переговорить с этой дамочкой." Но с этим придется обождать. Они направились в транспортаторную комнату и взошли на платформу.
– У вас есть координаты? – обратился Джим к транспортаторному технику, мистеру Шнайдеру. И после кивка последнего сказал Маккою:
– Боунз, отчего это ты так вспотел?
– Ничего, настанет и твой черед, – пробурчал Маккой.
– Номер шесть, – объявил Шас.
Маккой шагнул вперед с умиротворенным выражением на лице.
Принимая во внимание, что выступавшие перед ним были неистово настроены против Федерации, публика, если Джим судил правильно, была настроена вполне мирно. Джим подумал, что выражение лица Маккоя было даже более мирным, чем это требовалось. Маккой встал в крути солнечного света и какое-то время всматривался в аудиторию, затем пробежал глазами по комнате, словно измеряя ее. Его спина сейчас была совершенно прямой, хотя обычно он несколько сутулился. Джим задавался вопросом: не демонстрирует ли доктор сейчас вулканскую мимику и жесты.
Боунз был более проницателен, чем о нем думали окружающие.
– Меня зовут Леонард Эдвард Маккой, – сказал он, и сфокусированное поле подхватило его голос, разнося его по залу. – У меня ранг командующего в Звездном Флоте Объединенной Федерации планет.
Я занимаю должность Старшего офицера Звездного корабля "Энтерпрайз".
Что же касается вопроса об отделении Вулкана, то я против, черт побери!
По той части публики, которая состояла из людей, пробежал хохоток. Вулканцы заерзали.
– Я надеюсь, что вы извините меня за небольшие идиоматические отклонения, – сказал Маккой. – Возможно, мне надо бы просто цитировать Сурэка, екхве-на мех кройках тевех.
На этот раз со стороны вулканцев из публики послышались звуки, выражавшие одобрение. Переводчик не передал последней фразы, и Джим предположил, что она была произнесена на классическом старовулканском, которого переводчик не знал.
Когда толпа немного успокоилась, Маккой продолжил на современном вулканском, что также вызвало небольшой шум, который постепенно улегся.
– Я хочу сохранить эту дружбу, – сказал он. – Несмотря, на то, что некоторые из вас относятся к землянам совершенно недружелюбно. Не собираюсь я читать вам нотации. Другие делают это намного лучше, чем я. Я здесь для того, чтобы попросить вас не разрушать долгий и очень плодотворный союз.
Он сделал паузу, оглядываясь вокруг.
– На нас сейчас смотрит вся планета, – продолжил он. – Вы отлично спрятали камеры, я их не вижу. Некоторые здесь заявили о тематике своего выступления, как о научной или этической. Что же касается меня, то я считаю, что наука совершенно нага без этики, а этика вообще не может существовать без науки. Я же буду говорить о том, что знаю – о медицине. Я знаю, что Сурэк очень высоко ценил искусство лекаря, так что, думаю, с этого можно и начать.
Какое-то время Боунз ходил по сцене, заложив руки за спину. Джим улыбнулся. Он знал эту манеру доктора. Это происходило тогда, когда Маккой усиленно искал лучший вариант оформления мысли…
– Прежде всего я хотел бы сказать вам, – начал он, – что абсолютно нелогично вскрывать раны, которые уже заживают. Или, как бывало говорила моя мамочка: "Если ты не прекратишь ковыряться, она никогда не заживет".
Удивленный шепоток пробежал по залу.
– Большинство соглашений, которые действуют сейчас между Землей, Федерацией и Вулканом – это своего рода лечебные повязки. Один из видов где-то причинил боль другому, затем сказал: "Мне очень жаль" и наложил на это место повязку. Это обычная вещь. Такие происходят, когда играют дети и могут невзначай поранить друг друга…
– Наш вид вряд ли можно назвать ребенком в сравнении с вами, сказал из публики чей-то резкий и злобный голос.
– Что ж, – сказал Маккой, поворачиваясь в этом направлении, – это зависит от того, как на это посмотреть. Конечно, представители вашего вида создавали бомбы, ракеты и тому подобное, в то время как наши в большинстве своем играли заточенными палками и каменными ножами, а в более благоприятных районах – бронзовыми. Но я не уверен, что подобная добродетель может рассматриваться как выдающееся качество. И даже если мы били друг друга по головам гораздо менее короткий промежуток времени, чем вы, все равно очевидно, что люди Земли разбили гораздо меньше голов, чем это сделали вулканцы. Вы помните, сколько раз вы доходили до грани полного самоуничтожения? Понадобилось чудо, чтобы спасти вас. Может быть мы и кровожадные дикари, варвары, но мы никогда не заходили так далеко. Даже когда впервые столкнулись с атомом. – Он усмехнулся тишине, которая воцарилась в зале. – Да, – заметил он, – вы видели статью в информационной сети вчера вечером. Где Селв? потребовал он, упершись взглядом в публику. – Вы здесь?
– Здесь, – ответил резкий голос.
– Ага, – воскликнул Маккой, глядя в направлении голоса с мрачным выражением лица. – Долгой жизни вам и процветания, хотя я сомневаюсь, что можно добиться процветания, имея такое мировоззрение. Но оно может вам пригодиться, если в один прекрасный день вы отправитесь на Землю и проверите то, о чем так весело болтали…
– Информация о Земле говорит сама за себя, – раздался тонкий, злобный голос Селва.
– Никакая информация не говорит за себя, – парировал Маккой. Люди говорят, вулканцы говорят… Идиома "говорит сам за себя" почти всегда означает: "если я не скажу ничего об этом, никто ничего не заметит". Грязное мышление, Селв! Вы имеете дело с информацией из вторых, из третьих рук. Вы никогда не были на Земле, вы не понимаете нашего языка, и это явствует из вашего материала, который, как вы утверждаете, "был переведен из земных публикаций". Танцор с Андорры нацарапал бы на доске лучше, чем это сделали вы. Хотя, должен признать, статья о кровавых жертвоприношениях в культуре землян мне действительно понравилась. Но должен вас разочаровать: высшая лига по футболу не имеет к этому отношения…
Маккой подождал, пока в зале утих смех, потом сказал:
– О чем это я говорил? О соглашении, как о лечебной повязке. Два вида, которые сталкиваются в галактике, ставят друг другу пару синяков. Некоторые в обиде убегают обратно и больше уже не выходят поиграть. Они несутся домой, к мамочке, визжат и не возвращаются без того, кто мог бы их защитить. Я бы желал их возвращения по одной причине…
– Чтобы эксплуатировать их? Все нарушения Основной Директивы в Федерации были задокументированы…
– Селв, я вас обожаю. И сколько же, скажите нам, было нарушений Основной Директивы?
Последовало короткое молчание, вулканец явно был взбешен.
– Значит, задокументировали, – сказал Маккой с юмором, недостаточно хорошо, если вам не удалось прочитать эти документы.
Видимо, вы читаете в основном о футболе? В любом случае не беспокойтесь понапрасну, – сказал Маккой, – я сам вам скажу. За последние сто восемьдесят лет отмечено двадцать девять нарушений.
Можно считать, что это очень много, если, конечно, не учитывать, что они имели место во время исследования двадцати трех тысяч планет разными отделами Звездного Флота. Только не говорите об "Энтерпрайзе", – тут же добавил он, – в этом случае было совершено пять нарушений из шестисот тридцати трех посещений планет за последние пять лет.
– И все эти нарушения имели место под руководством капитаназемлянина…
– Бог ты мой, – ответил Маккой, почти мурлыкая, – неужели Вулкан собирается выйти из Федерации только потому, что кое-кто здесь не любит Джеймса Т. Кирка? Какая умопомрачительная мысль! Хотя она сочетается с теми слухами, которые я недавно слышал. – Минуту Боунз спокойно ходил по сцене, в то время как Джим и Спок переглянулись. Что ж, не будем в это углубляться. Все же, Селв, ваши взаимоотношения с фактами в лучшем случае можно назвать смешными. Если бы я был на месте тех, кто читал ваш материал в сетях, я бы тут же задался вопросом: что из того, что я прочитал, соответствует действительности?