– Он исследует что-то особенное или всё подряд?
– Этого не знаю. И узнать без его желания не смогу. Да и не хочу, – хм. Неужели всё-таки не я один побаиваюсь заскоков безумного главы лаборатории?
– Что ж, вопросов больше нет. Будем работать.
* - ацидоз - повышение кислотности крови. Из-за этого перестают работать почти все ферменты, и наступает смерть.
** - гемолиз - разрушение эритроцитов.
*** - миофибриллы - органоиды мышечных клеток, непосредственно обеспечивающих функцию сокращения мышц.
Комментарий к Часть 7.
Глава посвящается всем лабораторным животным, страдающим во имя науки. Они страдали за нас, а ты даже не знаешь их имён.
Не знаю, как вы, а я никогда не стану учёным, я слишком люблю животных)
========== Часть 8. ==========
Снова возврат к молекулярному анализу ДНК. То, с чего мы начинали. Работа эта непростая, занимающая много времени, однако на этот раз у нас было примерное представление об искомом. Гудение и щёлканье приборов, пиликанье компьютеров – всё, как почти девять месяцев назад. Именно столько времени я провёл в Учебном Центре. И я уже толком не помню, когда возвращался в Раккун-Сити.
Пока я ждал, когда монитор высветит мне на дисплее полученные данные, невольно снова возвращался к одной и той же навязчивой мысли. Хочу ещё раз увидеть, как регенерирует тело. Как пласты клеток накладываются друг на друга, формируя знакомые по картинкам из атласов очертания, как нервы и кровеносные сосуды стремительно прокладывают свой путь к местам работы, как кожа скрывает от окружающей среды всё нутро. Каждый раз, когда эти кадры прокручивались в сознании, по рукам бежали мурашки. Я не могу внятно объяснить почему, но мне чертовски понравилось это зрелище. Никогда я не видел ничего до такой степени… вдохновляющего что ли. Как будто торжество жизни над смертью.
Надо работать. Приятные мысли могут подождать.
Периодически мы проведывали наших подопытных. Номер Два, как мы окрестили мышь, которой не повезло стать жертвой разрушительного действия вируса, продолжала своё существование, несмотря ни на что. Изредка ей давалась пища, которую она в обязательном порядке съедала, и всё на этом. По сути, ей же даже не нужен кислород. Так может закрыть её клетку каким-нибудь куполом да не страдать больше от этого кошмарного запаха?
Номер Три, счастливая обладательница невероятных способностей, напротив, излучала тягу к жизни, активно передвигаясь по клетке и интересуясь происходящим. Пришлось даже обставить её прибежище колесом и мелкими безделушками, чтобы не сводить животное с ума от скуки. Но это положительные стороны, ведь были и отрицательные. Всё-таки агрессивность у грызуна образовалась, причём, приличная. Хорошо, что ещё никому не «посчастливилось» быть укушенным. Чтобы почистить клетку, приходилось каждый раз прибегать к методу подсыпания снотворного в воду.
– Надо будет придумать другой способ успокаивать Номер Три, – предупреждал нас Крэйг, – Скоро у неё выработается рефлекс, и она перестанет пить воду, после которой обязательно засыпает.
Спустя пару дней наконец-то появились первые стоящие результаты молекулярного анализа. Нормальные стволовые клетки и клетки, инфицированные вирусом, синтезировали похожий фермент, который отсутствовал в обычных соматических. Гены, с которых экспрессировались эти белки мы решили условно и довольно-таки пафосно назвать «генами бессмертия». А ведь это была классная мысль – проверить стволовые клетки. Они же размножаются бесконечно.
– Если эти гены изначально заложены в нас, стоит ли заражаться вирусом? – задумался Хэм.
– Вообще-то стоит, – Том уселся на стул и положил ногу на ногу, – В норме кости никогда не отрастают после ампутации, а мышцы не восстанавливаются после такого объёма повреждений. А значит та разница, которую мы приметили в первичной последовательности белков, неслучайна.
В этом был смысл. Белок, который производили заражённые вирусом клетки, несколько отличался по строению от того, который в норме синтезировали человеческие стволовые клетки.
– Но как этот белок понимает, что в теле есть повреждение и необходимо его устранить? – я прищурился и посмотрел в один из мониторов, словно на нём был написан ответ.
– А вот это совершенно другой вопрос, – подметил Томас, – Как и немыслимая скорость деления, и его остановка в рамках изначальных физиологических границ.
Параллельно я всё раздумывал над тем, что такое изучает Маркус. Если он даёт задания Вескеру и Биркину, то не может знать о бессмертии больше, чем знают они, а значит и мы. Однако раз уж он экспериментирует с разными видами животных, то скорее всего ищет что-то, заинтересовавшее лично его. Что же?
***
Задержавшись сегодня наверху чуть дольше обычного, я спешил в лабораторию. Железный лифт с грохотом остановился, скрипучие створки разъехались в стороны. Поворот направо, и из-за дальнего угла возникает высокий силуэт главы комплекса. Сердце пропустило удар, но ноги не подвели и сами с сумасшедшей скоростью увели меня обратно за поворот. Заметил ли он меня? А может услышал? Как же тут тихо-то, в коридоре…
Ладони без моей воли сжались в кулаки и вспотели, лёгким стало не хватать воздуха. Вот она, паника. Глухие шаги по бетонному полу приближались. Так. Лифт тут, в трёх метрах, если я сейчас же в него забегу… Хотя зачем вообще Маркусу ехать наверх? Я всего один раз его там видел.
Значит он идёт в один из кабинетов. А в одном из них сейчас сидят ребята. Мне хватило решительности сдвинуться с места и аккуратно выглянуть левым глазом из-за угла.
Старику осталось пять шагов до двери. И каждый его шаг эхом отдавался в моей голове.
Два шага.
Один.
Мимо…
Всё-таки мимо. Он дошёл до следующей двери и стремительно скрылся за ней.
Я глубоко вдохнул, потому что неожиданно для себя не дышал несколько последних секунд. Быстрыми широкими шагами я проскользнул к нужному кабинету, тихонько забрался в него, отпустил ручку, закрыл замок и навалился спиной на дверь.
– Что с тобой опять? – я словил насмешливый взгляд Томаса, который стоял ближе всех.
– Ну-ка всем тихо! – прошипел я и предупредительно обвёл пальцем каждого, – Ни единого громкого звука! В соседнем кабинете Маркус!
Коллеги переглянулись и снизили темп работы, с осторожностью выполняя каждое движение. Я прислонился ухом к двери и стал ждать. Всего пара минут длилась невыносимо долго. Все мои чувства были сосредоточены на происходящем за стеной, я даже не слышал ничего, происходящего в этом помещении, как если бы оглох на одну сторону. Раздался звук открывающейся двери, которая затем закрылась, а потом он сменился на удаляющийся стук подошв о бетон. Когда за стеной вновь воцарилась тишина, я ещё несколько секунд пытался выслушать малейшее её нарушение, а после облегчённо выдохнул.
– Пронесло…
Ребята ещё раз посмотрели на меня, переглянулись и возобновили свою деятельность с прежней скоростью. Сердце замедляло свой бешеный ритм, который больно бил мне по грудной клетке изнутри и давящей пульсацией отдавал в виски. Фу-ух, вот так перепугался. А чего я, собственно, перепугался до такой степени?
Идёт себе старик по делам, а молодой здоровый парень шугается его, как козлёнок волка, и бежит со всех ног. Ужас! Как я могу быть таким трусом? Меня аж передёрнуло от неприязни к себе. Надеюсь, никто не заметил.