– Ты как-то совсем неважно выглядишь, – слева от меня возник Хэм и тяжело опустил мне руку на плечо.
– Согласен. Явно что-то ненормальное со мной творится. Жуткая фобия.
– Маркусофобия? – парень улыбнулся, и нервы в моей голове чуть подостыли.
– Я не знаю. Я по какой-то причине до смерти боюсь с ним столкнуться! – неожиданно меня посетила догадка, которая может быть причиной моего панического страха перед главой Учебного Центра, – А знаешь, мне так противны эти чёртовы пиявки, с которыми этот тип возился столько времени. Мерзость! Наверное, они ассоциируются у меня с ним.
– Что ж, вполне возможно, – и стоило мне на миг отвлечься на неприятные мысли, как их развитие было уже не остановить.
– И ещё кое-что. Маркус добрался в своих опытах до обезьян, – в глазах Хэма мелькнуло удивление, – Такими темпами он скоро доберётся до людей, – мой друг, кажется, хотел что-то сказать, но передумал, – А в листе заказов вряд ли можно указать в качестве подопытных людей.
Хэм убрал руку с моего плеча и осмотрел кабинет. Я тоже осмотрел.
– Думаешь, двое мальчишек не остановят его в случае чего?
– Я очень надеюсь, что остановят.
***
Я настраивал аппаратуру для новой задачи. Переключал тумблеры, в строгой последовательности друг за другом нажимал кнопки, вводил данные на клавиатуре и перепроверял всё для надёжности.
В кабинете на этот раз были только я и Джейн, пока остальные возились в химической лаборатории. Работали мы молча, пока девушка ни с того ни с сего решила спросить.
– Для чего ты хочешь создать лекарство? – ответ насколько очевидный, настолько и наивный.
– Чтобы людям жилось лучше, – серьёзно, какие ещё могут быть причины?
– Ты именно ради этого пошёл в науку? Я заметила, что вся твоя цель сводится к его поиску.
– По-твоему, моя цель какая-то плохая?
– Вовсе нет. Я всего лишь говорю, что ты движешься к этой цели, несмотря ни на что.
Так я и не понял, наезд это был или похвала. Но разговор о моей причине становления учёным всегда будил одно очень неприятное воспоминание. Говорят, что если высказаться, то становится легче. Может, высказаться всё-таки? В конце концов, это не грязный секрет и не государственная тайна. Это просто тяжёлое воспоминание.
– Хм. В детстве у меня был друг, очень хороший человек, всегда весёлый, общительный, – в груди немного защемило, – Мы всегда шатались по улице допоздна, гоняли во дворе на велосипедах. В какой-то момент он просто перестал появляться, словно уехал куда-то. И через три месяца я узнал, что он умер, – действительно, после этих слов будто камень с души упал и дышать стало свободнее, – Гигантоклеточная глиобластома. По двенадцать лет нам тогда было. Потом я всеми силами пытался понять, что это за страшные слова такие. Ходил в библиотеки, спрашивал у учителей, у знакомых врачей. Понял, что виной всему – нарушение в работе иммунной системы. А после ещё узнал, что в мире каждый год люди миллионами умирают от опухолей и ещё больше от разных других болезней. Поэтому я решил, что это нужно исправлять.
Джейн молча слушала, наверное, не найдя, что сказать. Да и не надо было ничего говорить. Это – опыт, который во многом определил моё будущее, но эмоционально он должен оставаться в прошлом.
И ещё я осознал, что совершенно ничего не знаю о Джейн, об этой скрытной особе. Когда мы все только знакомились девять месяцев тому назад, она ничего о себе не говорила, как и за всё время в целом.
– Ну а ты? Что ты о себе расскажешь?
– Со мной всё гораздо проще, – равнодушно пожала она плечами, – Выросла у дяди с тётей, так как родители исчезли почти сразу после моего рождения. Семья была нормальной, но тесно мы никогда не общались. Биологом решила стать, потому что хорошо получалось, ну а в процессе даже стало интересно.
– Чего ж ты так тщательно это скрываешь? – девушка рассмеялась детским смехом.
– Я не скрываю. Да просто… не с кем тут поговорить по душам, все вечно заняты, куда-то спешат, ни на что внимания не обращают. А с тобой как-то спокойно, – вот тут я выпал. Со мной-то спокойно?
– По-моему ты крупно ошибаешься, – я не смог сдержать усмешку, – Где со мной спокойно, если я по каждому поводу готов гневно распинаться? Я в принципе человек очень эмоциональный. Да к тому же прихожу в ужас от одной только мысли об этом психе Маркусе, – зачем я это только говорю… Но Джейн было не унять.
– По крайней мере, ты никогда не сидишь сложа руки и всегда ищешь решение возникшей проблемы. Других подстёгиваешь.
– В самом деле? – по-моему, все ребята из нашей команды так делают. Чем же я таким особенным выделяюсь?
– Поверь мне.
Ох, ну спасибо. Теперь в забитой размышлениями голове добавилось дровишек. Что на неё нашло? Впрочем, я же сам начал её расспрашивать. И как вовремя пиликнул компьютер!
На дисплее высветились точные последовательности ДНК генов бессмертия, имеющихся у вируса и у стволовых клеток. Электронная машина сравнила цепочки и указала места, в которых есть расхождения между геномами. Теперь разница окончательно известна.
***
Мы решили немного перевести дух и привычно собраться в особняке, в комнате для совещаний. Сегодня настроение было гораздо лучше обычного. Впервые спустя множество месяцев работы и ужасной нервотрёпки я могу сказать, что добился настоящего успеха. Восстановление погибших клеток, полный возврат утраченной части тела – ещё две недели назад об этом можно было только мечтать! Даже недавний инцидент со встречей с Маркусом сегодня не отзывался во мне негативом.
Возможно, что ещё разговор с Джейн сыграл свою позитивную роль. Мне в самом деле было тяжело жить с воспоминаниями о друге детства. И раньше даже не подводилось случая кому-то выговориться, отпустить прошлое. А насчёт самой Джейн… Не знаю, почему я, по её мнению, заслуживаю отдельного внимания. Вот сидит сейчас чуть сбоку от меня, глядит немного дольше положенного. Всерьёз что ли я ей понравился? Не то чтобы я очень против, но…
Раздался стук в дверь, и на пороге объявились помощники Маркуса, вдвоём. Что, неужели их спор закончен?
– Почему вы не в лаборатории? – поинтересовался Альберт.
– Задание выполнено, шеф, у нас заслуженный перерыв, – Томас покрутил кружкой с кофе и снова начал отхлюпывать с противным звуком. Я заметил, как оба светловолосых парня при этом скривились. Полностью согласен с ними.
– Все данные записаны, они у меня, – я вытащил из кармана сложенную бумагу, чтобы доказать наличие плодов труда.
– Хорошо, тогда наши новости, – Вескер поправил свои извечные тёмные очки и продолжил, – Первое, никому не нужное, но интересное: Маркус решил дать название объекту исследований – Т-Вирус.
– И что хоть это означает?
– Сокращение от слова «Тиран». Не спрашивайте меня, что творится в голове у старика, – как зловеще. Вполне в стиле Маркуса.
– Второе. Уилл, расскажи, – Биркин сделал шаг вперёд и откашлялся.
– Я разобрался, как активируется регенеративное свойство. Т-вирус в первую очередь проникает в регуляторную систему, нейроэндокринную. Когда в организме где-то возникает повреждение, выделяющиеся там вещества информируют о нём, а организм нервными или гуморальными сигналами даёт команду к интенсивному клеточному делению в этой области.