Приходилось много додумывать и воображать, чтобы определить, какие гены Т-вируса отвечают именно за скорость регенерации. Лучше всех это получалось у Биркина. Парень настолько увлечён химией, что буквально думает на её языке. Я ещё во время наших первых совместных дней работы много недель назад заметил, как Томми пытается угнаться за юным гением, а в этот раз он, видимо, понял, что Уилл соображает и работает на сверхсветовых скоростях, недоступных обычным людям.
— Когда мы закончим с Т-вирусом, с его помощью можно будет сделать абсолютно неубиваемые организмы! — бросил как-то Биркин в восхищении.
А мне вот слово «неубиваемые» не понравилось. Кому нужна эта неубиваемость? Каким-нибудь солдатам. Хорошо, наверное, иметь армию бессмертных солдат. Сколько войн ни веди — все выиграешь! Не дай бог кому-нибудь придёт в голову мысль выиграть все войны.
В один из дней Уильям и Альберт всё же оставили нас снова, вернувшись непосредственно к Маркусу. Я, пожалуй, теперь мог описать иерархическую структуру, по которой здесь протекала жизнь. Выше всех, естественно, был глава центра. Его прямые поручения выполнялись двумя бесспорно талантливыми учениками. Они ставили перед нашей командой задачи, выполнение которых требовало много голов и рук. Параллельно с нами на одной ступеньке стояла старшая лаборантка Мелина Уилкинсон, иногда также занимавшаяся исследовательской работой. После нас располагались младшие лаборанты, заготавливающие материалы, содержащие в порядке химическую лабораторию и вольеры, следившие за санитарным состоянием. В самом низу располагался персонал, не имеющий отношения к лаборатории — это те все изредка появляющиеся люди, обслуживающие особняк. Работа последних хоть была незаметной, но в то же время чрезвычайно полезной.
Как-то раз мы с Хэмом были в химической лаборатории, что совсем неподалёку от кабинета Маркуса. Со стороны коридора начал слышаться какой-то шум и… карканье.
— Серьёзно? Ты это тоже слышал только что? — Хэм изогнул правую бровь.
— Ага. Он экспериментирует над воронами?
— Я совсем ничего не понимаю.
— Может, попробуем что-нибудь узнать у Мелины? Она точно знает, кто ещё пополнил местный зоопарк.
Хэм и я отправились к старшей лаборантке. Нужно было как-то невзначай поинтересоваться, над кем ещё ставит опыты бывший начальник. Уилкинсон как обычно была по уши в заботах, заполняя журналы учёта инвентаря и расходных материалов.
— Привет, мальчики, рада вас видеть! — мило улыбнулась женщина, — Ох, знали бы вы, как я замоталась каждый раз всё пересчитывать после доктора Маркуса!
— А что такое? — поинтересовался Хэм.
— Он, в отличие от вас, не утруждает себя заполнением учётных листов, и мне приходится постоянно самой всё считать, — не сжалиться над этой замечательной трудягой было невозможно.
— Он сейчас вообще ни на что внимания не обращает. Всё к опытам тянется, — я постарался перевести разговор в нужное нам русло.
— Это точно. Кого только не привозили в последнее время! Различных насекомых, несколько видов паукообразных, лягушек, собак и даже обезьян! — действительно, очень разношёрстная компания. Точнее, у некоторых даже и шерсти нет, — Ребята, а вы чего хотели? — я уже начал заминаться, чтобы придумать нормальное оправдание, но Хэм опередил меня своей простотой.
— Да так, мимо проходили и решили навестить.
— Ой, да не стоило! Ну, бегите, у нас у всех полно работы.
Мы оставили Мелину, и направились к себе. Хэм стал рассуждать вслух.
— Зачем ему насекомые? Мы же отказались от экспериментов над ними уже давно. Какой смысл изучать на них регенерацию?
— Хм, возможно, что он и не изучает регенерацию.
— Что же тогда?
— Я над этим думаю уже очень давно. И этот вопрос не даёт мне покоя.
***
Я пришёл к мысли, что эта странная война, как та, что была во время Второй Мировой, мне надоела. Маркус заблуждается относительно нас, мы толком не знаем о его планах. Домыслы разрушили наше сотрудничество, и есть смысл провести разговор и расставить все точки над «i». В конце концов, разве не Маркусу принадлежит лозунг «единение — сила»? Как-то за работой я поделился рассуждениями с ребятами.
— Предлагаю прийти к Маркусу и поговорить о вопросах доверия.
— Я не пойду, — фыркнул Томас, — Он так лихо от нас устранился, что вряд ли вернётся обратно.
А Хэм и Джейн согласились. Обожаю этих двоих, есть же нормальные люди в мире! Но не обошлось из без лишней болтовни.
— Ты всерьёз хочешь с ним поговорить? Ты? Разве тебе уже не страшно встретиться с безумным стариком? — сощурился Хэм.
Я нервно сглотнул. Вовсе я не перестал бояться. Просто взял всю волю в кулак, собрался ради общего дела.
— Страшно. Но, в конце-то концов, я уже устал бояться этой неизвестности, каких-то образов, абстрактных планов! Пока не поговорю с ним лично, не перестану об этом каждый раз думать, — я очень надеюсь, что это наконец развеет все мои страхи. Или подтвердит. Как знать.
Хэм понимающе закивал, а Джейн потянула мою левую руку за палец.
— Молодец, — она мило улыбнулась и заглянула мне прямо в глаза, — Пойдём, покончим с неприятностями.
Задержав взгляд на её лице, обрамлённом рыжими прядками, я повёл верных друзей в святая святых — кабинет доктора Маркуса.
Путь до него показался мне непривычно долгим, что на самом деле было даже к месту, так как я всё продумывал предстоящий разговор. Я уже представлял перед собой его полный недоверия взгляд, презрительно поджатые губы и в целом угрожающий вид. Но думать надо не об этом. Думать надо о своём тоне, о своих аргументах.
С осторожностью, но уверенно я открыл дверь и… в кабинете никого не было. Даже Уильяма с Альбертом. Ладно, эти двое могут быть где угодно в лаборатории, но Маркус? Он же никогда отсюда не выходит, даже эксперименты тут проводит, невзирая ни на какие правила безопасности!
— Вот те на, — хмыкнул Хэм и прошагал дальше в кабинет.
В нём было всё по-прежнему. Раскиданные открытые тетради с вложенными карандашами или ручками, бесчисленные листки с мелкими записями, сложенные в неустойчивую башенку книги. Так посмотреть, и не скажешь, что в голове у учёного что-то изменилось. Быть может, там и не менялось ничего?
Дойдя взглядом до дальнего угла, я неосознанно дёрнулся назад. Там стоял аквариум с этими проклятыми тварями — пиявками. Да какие же они омерзительные, фу! Здесь я совершенно не чувствовал себя в безопасности, даже тело непроизвольно напрягалось.
Хэм встал напротив одного из столов, плотно заставленного высокими стопками книг.
— Так-с, а здесь у нас кто? — он указал пальцем перед собой, но из-за книг я не видел, куда.
Подошёл поближе и увидел клетку, плотно покрытую со всех сторон стеклом с дырочками для воздуха. Внутри сидело что-то зелёное и знакомое на вид.
— Это лягушка? — раздался из-за моей спины голос Джейн.
— Точно. Лягушка.
Она была, само собой, гораздо больше обычной лягушки. Гладкая кожа кое-где была покрыта пятнами малахитового цвета, на теле то тут то там выступали округлые выросты, напоминавшие набитые после ударов шишки, а из пальцев выступали короткие толстые когти.