— Ну, тогда приступаем, — Хэм дал команду к началу, и три скальпеля начали свою работу.
Они чертили ровные дорожки, оставляя за собой расщелины с содержимым руки. Это было просто не описать, как странно. Я собственными глазами наблюдаю, как мою руку режут острейшими ножами, рассекают слой за слоем, но я при этом не ощущаю ничего. Убедившись, что я ничего не чувствую, Крэйг сделал один большущий разрез от локтевой ямки до самой кисти.
Как с той мышью. С Номером Три. Только тут всё гораздо нагляднее, крупнее. И вообще, тут моя рука, единственная левая, другой у меня нет.
Под кожей крупные жёлтые зёрна клетчатки, блестящие в свете ламп. Тёмные извилистые трубки вен, при пересечении которых начала медленно, но верно литься тёмно-вишнёвая кровь.
— Ну ты нам тут всё зальёшь сейчас, — снова иронизировал Томас. Кровь стекала на ткань, впитывалась и расползалась по ней большим пятном, — Нужно с кровью поаккуратнее быть.
Я ведь теперь носитель Т-вируса. Переносчик. А через кровь заразиться — самый верный путь.
— У нас мало времени, — напоминал Хэм, — Давайте, хватит нежничать, режьте быстрее.
— Расслабь руку как можно сильнее, — сказал мне Крэйг.
Миорелаксантов мне не вводили, мышцы в своём привычном тонусе. Это затруднит их разрезание.
Но лезвия инструментов всё яростнее и яростнее вонзались в красные ткани и разводили их в стороны. Мясо. Внутри все мы тоже мясо. Красное, поперечно-полосатое, с белыми гладкими лямками сухожилий, покрытое тонкими скользкими плёнками фасций.
Джейн слегка потянула меня за правую руку.
— Тебе точно не больно?
— Совершенно. Ты всё рассчитала абсолютно верно, — она наконец-то перестала грустно улыбаться.
Я крепче сжал её ладонь и вернул взгляд к кровавому зрелищу. Кровь и вправду продолжала вытекать из вен. А мои коллеги-«хирурги» не останавливались и кромсали мою руку. В локтевой ямке показались мыщелки плечевой кости. Хэм сосредоточенно отрезал оттуда белые плотные полоски, вытягивал красные мышцы с длинными сухожилиями, идущими к другому концу предплечья, и отсекал их там. Серовато-жёлтые нити нервов резко перерезались и отправлялись в лоток-мясосборник.
Том отрезал у запястья сухожилие, уходящее в ладонь, и мои пальцы тут же разогнулись. После перерезки ещё одного такого, пальцы окончательно выпрямились и даже стали выгибаться назад.
Со временем на передней поверхности остались только белеть две кости, одна заостряющаяся на видимой стороне, а другая — по бокам. Какой я, оказывается, тощий внутри. Даже плоский.
Мне согнули руку, поставили на локоть. Сделали такой же длинный разрез на задней поверхности предплечья и циркулярный — по запястью. Стали отсекать клетчатку, снимая вниз получившийся широкий лоскут кожи.
А я тем временем начал чувствовать, что поплыл. В голове был тяжёлый туман, но приятный туман. Звуки вокруг приглушались. Глаза немного начали слипаться. Я плавно повернул голову к Джейн.
— Морфин… начал работать… по полной программе, — заплетающимся языком проговорил я.
Последнее, о чём я успел нормально подумать, это что при передозировке опиатами останавливается дыхательный центр.
А потом стало так хорошо. Так легко. Так классно. Кожей я ощущал, что было прохладно, но мне самому было так тепло и уютно.
Где-то слева что-то резко звякнуло. Небрежно повернувшись, я смотрел, как трое моих хороших знакомых орудуют скальпелями по моей руке. Спасают меня. Отлично. Пусть спасают.
Вижу, что белый металлический лоток уже переполняется тёмно-красным окровавленным мясом с блестящими гладкими шнурками, растущими из него. Так смешно. И это внутри нас? Хе-хе. Да-да, забавно.
Кровь под рукой запачкала всю ткань. Но я могу и ещё поддать! Э-эх, жаль, что жгут стоит, а то так бы и устроил вечеринку с фонтанами крови.
Кожу мне стали дальше резать, почти до жгута. О-о, но тут-то мяса побольше будет. К тому же, я ведь не дистрофик какой-нибудь! Нормальный парень. Интересно, что об этом Джейн думает? Она ведь оценила всю мою внутреннюю красоту, м-м? Красота, она ведь изнутри идёт. Вот они — мышцы-то. Вплетаются прямо в кость. Толстая жёлтая палка с пятнами крови.
Ох-ох-ох, вот это интере-есно! Отрезали последнюю мышцу, врастающую в кости предплечья. И предплечье-то всё! Нет больше у меня предплечья! Ха-ха-ха! Видел бы Хэм сейчас своё лицо, помер бы со смеху. С таким видом покрутил мои полруки, ухохочешься!
Вот и осталась из меня торчать толстая жёлтая палка. По ней ещё немного стекала кровь. Но с таким смешным звуком она встала на стол, хе-хе-хе.
— Мартин, слышишь меня, — за другую, целую руку меня теребили. Джейн.
— Слышу конечно, красота, — улыбаюсь. По-идиотски, наверное, выглядит, но я же искренне. Джейн тоже строит смешное лицо. Я уже не могу сдерживаться и хохочу.
— Как ты себя чувствуешь? — ну что за глупые вопросы. Разве по мне не видно?
— Замечательно чувствую. Лучше не бывает!
Слева послышался смех. Вот, люди меня понимают.
Продолжаю смотреть эпичнейшее зрелище. Как мне руку отрезают мои друзья по работе. Весёлая у нас работа, ничего не скажешь.
Ух, а вот здесь надо поаккуратнее, это же артерия! Интересно, что они будут потом делать? Так всё оставят или зашивать будут? Я же помню Номер Три. Она чесалась перед тем, как у неё лапка отросла. А я ненавижу зуд! Отрезали все шмотки мяса от кости. Оно так и сочится кровью. Ну ещё бы! Оно ведь живое. Я ведь живой? Вот и оно живое!
Перевязали артерию. Ну, хорошо, так уж и быть, не буду устраивать фонтан.
— Эй, ты в порядке? — голос принадлежит Хэму.
— В полном, командир.
— Мы закончили. Теперь надо ждать.
— Да-да. Я помню. А с рукой моей что будете делать? — дружище нахмурился.
— Всё в утиль. В любом случае, она тебе больше не нужна.
Обмотали мне плотно мою недокультю бинтом. Сняли жгут. Ох, как сразу белые бинты покраснели. Капилляры заработали моментально.
Снова чувствую тёплые ладошки на правой руке. Потом на спине.
— Ты мёрзнешь, — Джейн отпустила меня и тут же накинула сверху мою рубашку, — Давай, надевай.
Я просунул правую руку в рукав. Ха, ну, а в левый рукав и просовывать-то нечего. Ладно, чёрт с ним.
Кругом опять чего-то зазвенели, зашумели, загалдели. А мне хочется прилечь. Вот я и прилёг головой на стол. Вот теперь вообще отлично!
— Господи, ребята, ну во что вы только ввязались? — слышу голос Крэйга.
— Говорил же я им, не надо никуда идти, — Томас.
— Думаю, эта чёртова пиявка была там не случайно, — Хэм, — Не было там вообще аквариумов с пиявками.
— Хочешь сказать, её туда кто-то положил? — снова Томас.
— Уверен. Маркус не хочет, чтобы кто-то посторонний выискивал его секреты.
Я лежал, но не мог уснуть. Да и не хотелось. Хотелось просто вот так лежать и наслаждаться волнами радости. Но со временем волны всё уменьшались и уменьшались. Радость сменилась обычным спокойствием, расслаблением.
Ох, вот это меня унесло. Никогда не испытывал такой безудержной эйфории. Своеобразное состояние.