Только так я могу это объяснить. Не знаю, с чего мне так повезло… В том смысле, что
во всех других отношениях я ведь вполне нормальна. Ну, во всяком случае, почти. Я просто
обладаю этой прискорбной способностью общаться с призраками.
Причем не с любымипризраками, а только с теми, кого что-то гложет.
Поэтому, сами понимаете, последние шестнадцать лет мой жизненный путь отнюдь
не был усыпан розами.
Представьте себе, каково быть преследуемой – в прямом смысле этого слова –
привидениями каждую минуту каждого дня своей жизни. Приятного мало. Вот хочешь ты
по-быстрому сбегать в магазин за банкой газировки… Упс, на перекрестке стоит мертвый
парень. Его кто-то застрелил. И он обретет покой только после того, как ты убедишь
полицейских арестовать человека, который это сделал.
А тебе всего лишь хотелось газировки.
Или, например, заходишь ты в библиотеку, чтобы просто взять книжку… Упс, к тебе
тут же подходит привидение какой-нибудь библиотекарши и требует, чтобы ты передала ее
племяннику, как она рассержена тем, что он сделал с ее кошками после ее смерти.
И это только те, кто знает,почему до сих пор ошивается здесь. Половина призраков
ведь не имеет ни малейшего представления, с какой стати они остаются на нашей грешной
земле, вместо того чтобы, как положено, перенестись в загробный мир.
И это раздражает, поскольку я та самая ненормальная, которая, предположительно,
должна помочь им попасть по месту назначения.
Я медиатор.
Говорю вам, никому бы не пожелала такой судьбы.
Профессия медиатора совершенно не прибыльна. Никому даже в голову не приходит
предложить тебе гонорар за услуги или что-нибудь в этом роде. Нет даже почасовой оплаты.
Единственное твое вознаграждение – непонятная нежность, которая охватывает тебя, если
удается кому-нибудь помочь. Например, когда говоришь какой-нибудь девчонке, которая не
успела попрощаться с умершим дедушкой, что он очень сильно любит ее и прощает за тот
случай, когда она превратила его «эльдорадо»11 в груду обломков. Вот от таких вещей
действительно становится тепло на душе.
Но чаще всего дело обстоит с точностью до наоборот – холодные мурашки по коже и
все такое. Мало того, что тебя постоянно преследуют существа, которых никто больше не
может видеть, – так многие привидения к тому же ведут себя просто как неотесанные
болваны. Серьезно. От них сплошные проблемы. В основном, это те призраки, которым на
самом деле хочетсяошиваться в нашем мире вместо того, чтобы уйти в мир иной. Учитывая
их поведение в этой новой для них жизни, они, скорее всего, в курсе происходящего и не
10 Медиатор (англ. «mediator») – посредник, примиритель, специалист по улаживанию споров и конфликтных
ситуаций.
11 «Кадиллак Эльдорадо» (англ. «Cadillac Eldorado») – американский автомобиль класса personal luxury car
(личный автомобиль класса люкс), выпускавшийся подразделением Cadillac корпорации GM как модель с 1953
по 2002 годы. Это был флагман модельного ряда двухдверных «кадиллаков», один из самых дорогих
автомобилей под этой маркой.
особо стремятся убраться отсюда. Поэтому эти призраки остаются здесь и надоедают людям:
хлопают дверями, опрокидывают вещи, замораживают в помещении воздух, стонут. Ну, вы в
курсе, о чем я. Мы называем их полтергейстами.
Вот только иногда они становятся чересчур грубыми. В том смысле, что пытаются
причинить людям боль. Специально.В таких случаях я просто прихожу в бешенство. И тогда
мне очень хочется хорошенько пнуть маленькую призрачную задницу.
Вот что моя мама имела в виду, когда сказала: «О, Сьюз. Только не это…» Когда я
пинаю привидение по заднице, окружающие меня вещи, как правило, слегка… приходят в
негодность.
Но мне совсем не хотелось привести в негодность свою новую комнату. Поэтому я
повернулась спиной к призраку, сидевшему на подоконнике, и сказала:
- Не обращай внимания, мам. Все в порядке. Комната замечательная. Большое
спасибо.
Я видела, что она мне не верит. Мою маму трудно провести. Я знаю, она подозревает,
что со мной что-то не так. Вот только не может понять, что именно. Наверное, это к
лучшему, потому что иначе весь ее мир перевернулся бы с ног на голову. Ведь мамуля –
телевизионный репортер. Она верит только в то, что может видеть. А призраков она видеть
не может.
Не могу описать, как бы мне хотелось быть такой же, как она.
- Ну, хорошо, - обрадовалась мамуля. – Рада, что тебе здесь нравится. Я немного
волновалась. Ну, то есть, я же помню, как ты относишься к… хм, старым постройкам.
Для меня нет ничего хуже старых зданий: чем старее дом, тем больше вероятность,
что там кто-то умер и что он или она все еще обитают там в ожидании торжества
справедливости или надеясь передать кому-нибудь какое-нибудь прощальное послание.
Поэтому иногда при поиске новой квартиры мы, с точки зрения стороннего наблюдателя,
вели себя достаточно странно. Мы могли прийти в отличную, на первый взгляд, квартиру, и
я, по причинам, о которых уже рассказала, и которые, разумеется, не могла никому
объяснить, говорила примерно следующее: «Не-а. Не пойдет». Просто удивительно, что
мама ни разу не попыталась избавиться от меня, отослав в какой-нибудь интернат.
- Правда, мам, - сказала я. – Здесь здорово. Мне нравится.
Услышав это, Энди принялся суетливо бегать по комнате, показывая мне систему
освещения, которую можно включать и выключать хлопком ладош (о Господи!), и всякие
другие прибамбасы, которые он установил. Я ходила за ним, ахала от восхищения и
старалась при этом не смотреть в сторону призрака. Энди так старался, чтобы я была здесь
счастлива, и это действительно было очень мило. Из-за того, что он так сильно
была вынуждена бытьсчастливой. По крайней мере, счастливой настолько, насколько
может быть счастливым такой человек, как я.
В конце концов Энди исчерпал запас наворотов, которые хотел мне показать, и
убежал делать барбекю. В честь моего прибытия на обед планировалось жаркое «море и
суша»12. Соня с Балбесом сбежали на пляж, чтобы «поймать волну», прежде чем мы сядем
обедать, а Док, загадочно бормоча что-то насчет «эксперимента», над которым он сейчас
работает, исчез в другой части дома, и я осталась наедине с мамой… ну, почти наедине.
- Сьюз, ты уверена, что все в порядке? – переспросила она. – Знаю, в твоей жизни все
переменилось, ты многим пожертвовала…
Я сняла кожаную куртку. Не помню, говорила ли я, но для января было жарковато.
Градусов двадцать, не меньше. Я чуть не поджарилась в машине.
- Все замечательно, мамуль, - заверила я ее. – Правда.
- Я имею в виду, просить тебя оставить бабушку, и Джину, и Нью-Йорк… Это
слишком с моей стороны, я это знаю. И понимаю, что тебе было… ну, непросто. Особенно с
тех пор, как умер папа.
12 Жаркое «море и суша» (англ. «surf and turf») – жаркое из креветок или омаров и стейк филе-миньон,
подаваемые как одно блюдо.
Маме нравится думать, что причина, по которой я не похожа на обычную девчонку, то
есть на нее в моем возрасте, – а она была членом группы поддержки, королевой выпускного
бала и предметом воздыхания толпы мальчишек, – в том, что я очень рано потеряла отца.
Она возлагает на его смерть вину за все: начиная с того, что у меня нет друзей, – за
исключением Джины, – и заканчивая тем, что я иногда чрезвычайно странно себя веду.
И, наверное, некоторые мои поступки в прошлом действительно выглядели немного
странновато для тех, кто не знал, почему я это делаю, или не мог видеть, для кого я это