Несколько секунд они молчали. Затем Терп, который понял, что Лис вызывал его неспроста, поинтересовался, что стряслось у него. Не обращая внимания на необходимость конспирации в эфире, Лис рассказал о своей странной встрече..
— Так-так-так,— чрезвычайно заинтересованно и немного деланно, видимо чтобы быстрее отвлечь Лиса от мрачных мыслей, произнес Терп.— Здесь происходит нечто очень странное, я и сам в недоумении. Этот твой непонятный земной знакомый… слишком со многим вяжется. Не он ли и есть Главный Помощник? Я пока не хочу гадать, не так много у нас времени, но вот что: нам необходимо взять «языка».
— Какого, в задницу, «языка»? — тупо спросил Лис. Нам надо перебить всех этих уродов как можно быстрее — и все тут. Я не успокоюсь теперь, пока не убью их всех. Чем больше я убью, тем лучше я себя почувствую! А потом я найду этого Ингвара Яновича и намотаю…
— Стоп! — оборвал Терп.— Погоди, не горячись, остынь! А то раньше прикончат тебя. У меня есть кое-какие мысли, но это при личной встрече. Я попробую заскочить в одно место, а потом вызову тебя. Не раскисай!
— Слушай, что ты собираешься делать?! — закричал Лис, забывая, что его могут услышать не только в эфире, но и в тишине безмолвного коридора. Нам надо соединиться как можно скорее и бить уродов! Лучше действовать вместе, а иначе нас прикончат поодиночке!
— Говорю: остынь! Мы и так уже слишком долго разговариваем — засекут! В общем, я тебя вызову. Ты только не позволяй отнять у себя жизнь раньше времени, не лезь на рожон и не делай глупостей. Пока! — Терп отключил связь.
Лис выругался и еще раз пнул ни в чем не повинную статую. Его переполняло отчаяние и злоба. Он понимал разумом, что Терп прав, но не мог смириться с тем, во что не хотел верить. Это было, пожалуй, впервые за все время его странствий в мире Граней.
Лис любил Монру, и представить себе жизнь без нее ему было нестерпимо больно. Конечно, он сознавал, что вряд ли сможет быть с Монрой вечно, но не рассчитывал на такое расставание. Когда-нибудь они могли расстаться, Монра могла быть где угодно за гранями иных реальностей, но Лису хотелось знать, что она просто есть. Пусть где-то далеко, в смысле понятий многомерной математики, но она есть вообще, существует как индивидуум в этом сплетении миров, на одной из граней необъятного мироздания, то ли сотворенного так называемыми Творцами, то ли кем-то другим, то ли существовавшего всегда, вне зависимости от желания и представления любого смертного существа, которое силой своих знаний и технологий получает возможность проникать через невидимые границы параллельных вселенных.
Лис заскрипел зубами и опустился на пол рядом с постаментом, в котором находилась точка перехода. Он не понимал, что с ним происходит. Мысли мчались в голове бессвязно и с бешеной скоростью. Неожиданно на глаза, навернулись слезы, и Лис заплакал, упав лицом на синтетическое покрытие пола.
Сколько это продолжалось, он не знал. В эти минуты он был уязвим для любого, кто появился бы в коридоре или прошел через переход. Но ему повезло, и плакал он в полном одиночестве.
Но контролировать эмоции Лис умел, именно поэтому он и выжил здесь в течение пятнадцати лет. «Поплачь — и тебе станет легче!» Банальная и старая как мир (или миры?) поговорка оказалась верна и на сей раз. Слезы иссякли, и Лис вытер лицо.
— Убью всех, до последней твари! — сказал он вслух и встал, вновь готовый к действию, как сжатая пружина.
Он вернулся в комнату, где некоторое время назад встретил своего старого знакомого, и еще раз осмотрел помещение. Сервы деловито работали, не обращая на Лиса внимания — для них он был «своим». Они успели уже отремонтировать часть потолка и вентиляционного канала там, куда пришелся удар антивещества, не замечая, казалось, лежавших на полу шаровиков. Это значило, что Терп настроил сервов на атаку движущихся шаровиков. Тот факт, что Лис разрезал шары, тоже следовало учитывать: исчез опознавательный знак шаровиков.
На полу Лис увидел несколько гильз, выброшенных затвором его пистолета, использованную капсулу заряда аннигилятора, который чуть не превратил самого Лиса в «свет и тепло», и брошенный Игнваром Яновичем стержень, которым он управлял шаровиками.
На стержне имелись какие-то выступы и сенсорные кнопки, было ясно, что это часть прибора, который висел на груди Ингвара Яновича.
Лис прошелся по помещению, отвечая работавшим сер-вам взаимностью: не обращая внимания на них. Вдруг сбоку у стены, рядом с кожухом какого-то аппарата, он увидел предмет, который не заметил ранее.
Это была сумка довольно необычной формы, но Лис мог поклясться, что она сделана на Земле.
Он осторожно подошел и поднял сумку. Сомнений быть не могло: это была явно земная вещь. Она имела форму прямоугольного баульчика с откидывающимся верхним клапаном на застежке-молнии. На клапане крепилась ручка для переноски, на двух торцах сумки крепились карабины с широким ремнем для того, чтобы вешать ее на плечо. Под точками крепления карабинов располагалось по одному отделению, каждое застегивалось на молнию.
Сумка была кожаная, простроченная нитками. На внешней стороне ее имелась пришитая эмблема, изображавшая коня и единорога, держащих королевский герб. Насколько мог вспомнить Лис, это была эмблема английского королевского дома. В нескольких местах на сумке шли тисненые надписи латинским шрифтом «SOGALUX».
Лис открыл сумку. Он забыл, когда уже держал в руках земные вещи. Внутри лежали интересные предметы, хотя их было не так уж много.
В сумке оказался Ключ, точно такой же, какой был у Терпа. Лис, правда, не представлял, как им пользоваться, но не порадоваться трофею было нельзя.
Нашлось множество зарядов к аннигилятору, что давало
Лису в руки сильное оружие. Еще в сумке был пистолет ТТ с тремя обоймами и лучемет, с каким Ингвар Янович явился к Лису на Земле. К лучемету имелось пять зарядов.
В сумке оказались документы, в частности водительские права категории «В» и паспорт гражданина СССР Санина Петра Сергеевича, 1965 года рождения, прописанного в городе Москве. На фотографии был изображен Ингвар Янович в строгом темном костюме и белой рубашке с галстуком в полоску. Графы «Семейное положение» и «Дети» были пусты. В разделе «Воинская обязанность» стоял какой-то штамп с датой 1987 года. Кроме того, в паспорте был вкладыш, выданный в 1995 году и сообщавший, что его владелец является гражданином Российской Федерации.
На водительских правах тоже стояла надпись «Российская Федерация». Лис никогда не видел такого водительского удостоверения. Оно было маленькое, залитое в прозрачный пластик, размером чуть больше двух спичечных этикеток, с цветной фотографией все того же Ингвара Яновича.
Еще из документов нашлось разрешение на пистолет, выданное частному охраннику Санину. Лис пожал плечами и хмыкнул: на разрешении на оружие, как и на водительских правах, стояло: «Российская Федерация». Упоминание об СССР отсутствовало, однако паспорт был советский.
Нашлись в сумке и деньги, которые удивили Лиса больше всего. На доллары он не обратил внимания, но его поразили рубли. Пачка, стянутая резинкой, содержала абсолютно незнакомые ему купюры достоинством в десять, пятьдесят, сто и пятьсот рублей, причем ни на одной не было знакомого профиля вождя мирового пролетариата. Были виды Красноярска, Архангельска, был Большой театр, а на голубоватой пятидесятирублевке была показана часть Ростральной колонны и Военно-морской музей на Стрелке Васильевского острова, но надпись гласила, что это не Ленинград, а Санкт-Петербург! И самое главное, это были не казначейские билеты СССР, а билеты Банка России!
Еще более смутили Лиса бумаги, найденные в одном из торцевых отделений сумки. Там тоже лежал паспорт с фотографией псевдолатыша и деньги, но паспорт был паспортом гражданина Российской империи, а деньги напоминали когда-то виденные Лисом царские банкноты с двуглавым орлом.
Сзади раздалось легкое постукивание, и Лис повернулся к дверному проему, вскидывая пистолет.