Однако Шерил Саммерби, регистрирующая пассажиров в аэропорту Хитроу, на скуку не жалуется. И хотя пассажиры, проходящие через ее руки, редко обращают на нее внимание, она, напротив, пристально за ними наблюдает. Она находит интерес в своей работе, пытаясь быстро определить характер пассажира и обеспечить ему соответствующее обслуживание. Тем, кто невежлив или чересчур заносчив с ней или как-то иначе неприятен, она выделяет неудобные места — рядом с туалетом или поближе к матери с орущим младенцем. Те же, кто оставляет приятное впечатление, получают самые лучшие места и по возможности размещаются по соседству с привлекательным представителем противоположного пола. В руках Шерил Саммерби распределение мест в самолете превращается в тонкое искусство, такое же непростое и деликатное, как заочное назначение свиданий в брачном агентстве. Думая о том, что при ее тайном пособничестве возникло множество романов и даже браков между людьми, которые решили, будто их свел случай, Шерил Саммерби сияет от удовольствия.
Шерил Саммерби всегда выступала за любовь, твердо веря, что именно она движет землю, и своими скромными манипуляциями с посадочными местами на самолетах авиакомпании «Бритиш эйруэйз» девушка старается способствовать тому, чтобы земной шар продолжал крутиться вокруг своей оси. У нее под прилавком всегда лежит любовный роман из серии «Женские тайны», который она читает в промежутках между наплывами пассажиров. Очередная книжка называется «Любовная сцена». В ней идет речь о девушке по имени Сандра, которая устроилась няней к кинорежиссеру, чья жена трагически погибла в автокатастрофе, оставив мужа с двумя маленькими детьми. Разумеется, Сандра влюбляется в режиссера, но, к сожалению, он влюблен в актрису, занятую в главной роли снимаемого им фильма, — или же это он делает вид, что в люблен, чтобы она хорошенько вжилась в роль? Так оно и есть! Шерил прочла достаточно много романов из серии «Женские тайны», чтобы сразу догадаться об этом, и ей не обязательно дочитывать книгу до конца, чтобы предсказать конец. В глубине души она презирает эти слащавые истории и тем не менее жадно, как дешевые карамельки, глотает их. В ее собственной жизни большой любви пока не случилось — не из-за недостатка кавалеров, но потому, что она придерживается старомодных взглядов и желает идти под венец непорочной девой. На своем пути она встречала мужчин, которые с радостью помогли бы ей расстаться с невинностью, но без предварительного сочетания браком. Так что Шерил Саммерби продолжает ждать прекрасного принца. Каков он должен быть на вид, она точного представления не имеет, кроме разве того, что у него будут мускулистая грудь и упругие ляжки — все герои серии книг «Женские тайны» непременно обладают мускулистой грудью и упругими ляжками.
Мужчина в клетчатом твидовом треухе, скорее всего, подобными достоинствами не отличался, однако Шерил Саммерби сразу прониклась к нему симпатией. Он был весьма внушительных размеров, и все в нем было как-то карикатурно утрировано — возможно, он вполне это сознавал, однако ничуть не смущался. Глядя, как, зажав в зубах толстую сигару, он с важным видом рассекает толпу в надвинутой по самые глаза нелепой шапке и двубортном распахнутом пальто, из-под которого торчит яркий клетчатый пиджак, трудно было удержаться от улыбки. И Шерил улыбнулась ему, увидев, что он в нерешительности остановился между двумя хвостами пассажиров, ожидающих регистрации на Милан. Поймав ее улыбку, он встал в очередь к ее стойке.
— Привет, — сказал он ей, когда подошел его черед. — Мы с вами знакомы?
— По-моему нет, сэр, — ответила Шерил. — Просто мне очень понравилась ваша шапка. — Она взяла у него билет и прочла напечатанное в нем имя: «Цапп М., проф.».
Профессор Цапп снял треух и взмахнул им в воздухе:
— Я купил его здесь, в Хитроу, несколько дней назад — сказал он. — Скорее всего, в Италии он мне не понадобится. — Самодовольное выражение на его лице вдруг сменилось досадливой гримасой. — Дьявол, я же обещал подарить ее юноше Мак-Гарриглу! — Он хлопнул шапкой по ляжке, из чего сразу стало ясно, что ляжка его отнюдь не упруга. — Здесь есть откуда отправить бандероль?
— Почтовое отделение нашего аэровокзала закрыто на ремонт; другое находится в здании аэровокзала номер два, — сказала Шерил. — Вы, наверное, предпочтете салон для курящих, профессор Цапп? Место в проходе или у окна?
— Мне все равно. Вопрос сейчас в том, как отправить эту шапку.
— Оставьте ее мне, я все сделаю.
— Правда? Как это мило с вашей стороны, Шерил.
— Всегда к вашим услугам, профессор Цапп, — улыбнулась она в ответ. Он, что редко случается с пассажирами, заметил ее имя на значке, прикрепленном к лацкану форменного пиджака, и воспользовался им. — Напишите имя и адрес вашего друга на этой бумажке, и я после работы отправлю бандероль. — Пока он писал адрес, она пробежала глазами список зарегистрировавшихся пассажиров и сверила его с планом салонов самолета. Минут пятнадцать назад она обслужила необычайно элегантную итальянскую профессоршу примерно одного с М. Цаппом возраста, или, если помоложе, то ненамного, и великолепно говорящую по-английски. Ага, вот она: «Моргана Ф., проф.». Итальянка оказалась привередливой и потребовала место для курящих у окна в салоне первого класса по левому борту самолета и как можно дальше от хвоста. Шариф ее просьбу удовлетворила: она уважает людей, которые знают, чего хотя при условии, что, не получив желаемого, они не закатывают скандалов и истерик. Шерил удалось подыскать профессорше место в точном соответствии с ее указаниями: десятый ряд, место «А» у окна. Зачеркнув на плане место «Б», она
вписала его номер в посадочный талон профессора Цаппа. Он вручил ей ушанку, адрес и две фунтовых бумажки, засунув их за отворот шапки.
— Не думаю, что это будет стоить так дорого, — сказала Шерил, читая адрес: «Перс МакГарригл, Кафедра английского языка и литературы, Университетский колледж, Лимерик, Ирландия».
— Если дадут сдачи, выпейте за мое здоровье.
В это время раздался небольшой приглушенный взрыв: весьма характерный и безошибочно узнаваемый звук, с каким падает на бетонный пол и разбивается вдребезги бутылка беспошлинного спиртного в пластиковом пакете. За взрывом последовал возглас «Мать твою!» и тревожное, испуганное восклицание «Ну Говард!» В десятке метров от стойки регистрации, остановившись по разные стороны тележки с багажом, с которой, очевидно, и свалился пластиковый пакет, с укоризной смотрят друг на друга мужчина и женщина. Профессор Цапп, оглянувшийся было на роковой звук, тут же, втянув голову в плечи и подняв воротник пальто, поворачивается к Шерил.
— Ни в коем случае не привлекайте внимание этого человека, — шипит он девушке. — Почему? Кто это?
— Его зовут Говард Рингбаум, и он всем известный стукач. Кроме того — он пока еще не в курсе — я отклонил доклад, который он написал для организуемой мною конференции.
— А что такое стукач?
— Стукач — это всеми презираемая гнусная личность, как, например, Говард Рингбаум.
— Что же в нем такого гнусного? По его виду этого не скажешь.
— Он жуткий эгоист. И очень подлый. И очень расчетливый. Например, если Тельма Рингбаум говорит, что пора позвать гостей, Говард приглашений не рассылает: вместо этого он звонит вам и спрашивает, придете ли вы, если они устроят вечеринку.
— А рядом с ним, наверное, его жена? — спрашивает Шерил.
— Тельма — совершенно нормальная женщина, только вот на стукачей у нее совсем нет чутья, — отвечает профессор Цапп. — Никто не может понять, как она терпит Говарда.
Привстав за стойкой, Шерил увидела, как Говард Рингбаум осторожно поднял за ручки пластиковый пакет, который угрожающе раздулся от вылившегося алкоголя.
— Может, попробовать отфильтровать? — спросил Говард Рингбаум. Стоило ему это произнести, как бутылочный осколок пропорол пластик, и струя виски низверглась на его замшевый ботинок. — Мать твою! — снова воскликнул Говард Рингбаум.