— Считайте, что вам повезло. В наше время найти работу непросто.
— Мне действительно повезло, — согласился Перс. — Тут не поспоришь. Как потом выяснилось, на собеседование меня пригласили по ошибке. На самом деле их интересовал другой МакГарригл, какой-то почетный стипендиат из оксфордского Колледжа Святой Троицы. Но письмо попало ко мне — канцелярия напутала, — и они постеснялись отзывать меня с собеседования.
— Да уж, повезло так повезло, — сказала Анжелика. — Но ведь они могли предпочесть других кандидатов.
— Мое везение на этом не кончилось, — продолжал Перс. — Других не было, по крайней мере приглашенных на собеседование. В Лимерике уже точно знали, что возьмут МакГарригла, поэтому решили сэкономить на транспортных расходах и других претендентов не приглашать. Короче говоря, я еще ни разу не был на академической тусовке. Потому и приехал на конференцию. Хочу повысить свой уровень. Узнать, что происходит в мире великих идей. Кого надо читать, кого не надо, и все такое прочее. Так что расскажите мне о структурализме.
Анжелика сделала глубокий вдох, затем резко выдохнула:
— Даже не знаю, с чего начать, — сказала она. Тут зазвенел звонок, призывающий всех вернуться в аудиторию. — Но ее спас звонок! — рассмеялась Анжелика.
— Продолжим позже, — не унимался Перс.
— Непростую вы мне задали задачу, — сказала Анжелика.
Участники конференции потянулись слушать второй за сегодняшний день доклад, бросая завистливые взгляды на оксфордского медиевиста, который, уже в пальто и с чемоданом в руке, раскланивался с Филиппом Лоу. «На этих конференциях всегда так, — услышал Перс, — главный докладчик сваливает, как только отчитает свой текст. А остальные чувствуют себя осажденной армией, которую генерал покидает на вертолете».
— Вы идете, Перс? — спросил а Анжелика.
Перс заглянул в программу конференции.
— Анималистическая образность в героических трагедиях Драйдена, — громко прочел он вслух.
— Возможно, это интересно, — вполне серьезно сказала Анжелика.
— Думаю, этот доклад я как раз пропущу, — сказал Перс. — И вместо него, пожалуй, напишу стихотворение. — Вы пишете стихи? Какого рода? — Короткие, — ответил Перс. — Очень короткие. — Какхайку? — Бывает, что и короче.
— Подумать только! И о чем же будет стихотворение?
— Вы сможете прочесть его, когда оно будет закончено.
— Замечательно. Буду ждать с нетерпением. Ну, я пошла.
Поблизости, неопределенно улыбаясь, маячил Филипп Лоу, будто пастушья собака, загоняющая овец в стадо.
— Встретимся перед обедом в баре, — сказал Перс и демонстративно направился в туалет, намереваясь пересидеть там начало лекции о Драйдене. Как назло, вслед за ним туда же заспешил Филипп Лоу в сопровождении Боба Басби. Перс закрылся в кабинке и присел на стульчак. Стоя над писсуарами, Лоу и Басби, судя по всему, говорили об отсутствующем докладчике.
— Когда он звонил? — спросил Лоу.
— Часа два назад, — ответил Басби. — Сказал, во что бы то ни стало будет здесь во второй половине дня. Я велел ему не скупиться на расходы.
— В самом деле? — усомнился Лоу. — По-моему, это несколько опрометчиво, Боб.
Перс услышал, как в умывальниках зашумела вода, зашелестели бумажные полотенца и хлопнула дверь, выпустившая наружу Лоу и Басби. Спустя пару минут он вышел из укрытия, тихо приблизился к аудитории и заглянул в маленькое дверное окошко. Анжелику он увидел в профиль — она сидела в одиночестве в первом ряду, держа наготове ручку и грациозно подавшись в сторону докладчика. На ней были очки в массивной черной оправе, и она выглядела внушительно и деловито, как всемогущая секретарша большого начальника. Остальные слушатели являли собой все ту же картину оцепенелой скуки. Перс на цыпочках отошел от двери и покинул здание. Он пересек кампус и пошел по дорожке, ведущей к университетскому общежитию.
Мокрые комья тающего снега падали с деревьев прямо Персу за шиворот, однако его это не беспокоило. Он сочинял стихотворение об Анжелике Пабст. К сожалению, между ним и его музой настойчиво вклинивался Йейтс, и все, что Перс смог сделать, это приспособить его стихи к своей теме:
О, эта девушка у входа!
Как трудно слушать мне
О структурной поэтике,
Чосере и Драйдене[7]
Бормоча про себя эти слова, Перс МакГарригл вдруг понял, что влюбился. «Я влюбился», — сказал он роняющим мокрые комья деревьям, и прикрытому снежной шапкой красному почтовому ящику, и облезлой дворняжке, поднявшей лапу у ведущей к общежитию калитки. «Я влюбился!» — воскликнул он, обращаясь к длинной цепочке нахохлившихся воробьев, которые сидели на парапете вдоль раскисшей от грязи дорожки. «Я ВЛЮБИЛСЯ!» — закричал он что было мочи, вспугнув стаю гусей у искусственного озера, и стал бегать взад и вперед, а потом кругами по девственно белому снегу, оставляя за собой замысловатые узоры глубоких следов.
Тяжело дыша после пробежки, Перс подошел к корпусу Лукаса[8]умногоэтажной свечке, в которой участникам конференции был предоставлен ночлег (корпус Мартино[9], в котором они питались, был по контрасту построен в виде низкого цилиндра, что подтверждало взгляды мисс Мейден на распространенность сексуальной символики). У многоэтажки, урча двигателем, стояло такси, а из него выбирался коренастый мужчина в треухе с опущенными ушами и толстой сигарой во рту. Увидев Перса, он с криком «Привет!» поманил его пальцем.
— Послушай, это здесь проходит конференция? — спросил он с американским акцентом. — Конференция преподавателей английского языка и литературы. Название как будто правильное, но место довольно странное.
— Здесь мы спим, — объяснил Перс. — А заседания проходят в главном корпусе, это чуть дальше.
— А, тогда понятно, — сказал мужчина. — 0'кей, шеф, мы на месте. Сколько с меня?
— Сорок шесть фунтов восемьдесят пенсов, командир, — ответил таксист, взглянув на счетчик.
— О'кей, вот, получи, — сказал новоприбывший, отсчитал десять хрустящих пятерок из толстой пачки банкнот и просунул их в окошко водителю. Тот, заметив Перса, высунулся наружу и обратился к нему:
— Вам, часом, в Лондон не надо?
— Нет, благодарю вас, — ответил Перс.
— Ну, тогда я погнал. Бывай, командир.
Обомлев при виде несметного богатства, Перс подхватил элегантный кожаный чемодан новичка с множеством наклеек и потащил его в вестибюль общежития.
— И вы действительно, на самом деле, приехали из Лондона на такси? — спросил он.
— У меня не было выбора. Прилетаю утром в Хитроу — мне говорят, что транзитный рейс на Раммидж отменен, потому что аэропорт занесло снегом. Я сажусь в такси и мчусь на вокзал — там объявляют, что на всем пути до Раммиджа нет электричества. Ну и дела: страна парализована, Раммидж отрезан от столицы, народ бурно радуется, носильщики отдыхают. Когда я заявил, что поеду до места на такси, мне сказали, что я не в себе, и попытались отговорить. «Вы застрянете, — сказали мне, — автострады замело сугробами, люди простояли на дороге в машинах всю ночь». Тогда я нахожу смелого таксиста, мы пускаемся в путь, и что мы здесь видим? Слой снега в три пальца, и тот уже тает. Что за страна! — Он снял ушанку и зажал ее в вытянутой вперед руке. Она была сшита из ворсистого твида в яркую красно-коричневую клетку. — Эту шапку я купил сегодня в Хитроу, — сказал он. — Первое, что я всегда делаю, прилетев в Англию, — это покупаю себе шапку.
— Отличная шапка, — сказал Перс.
— Нравится? Напомни мне, чтобы я подарил тебе ее, когда буду уезжать. Мой путь лежит в более теплые края. — Большое вам спасибо.
— Пожалуйста-пожалуйста. Где мне зарегистрироваться? — Вон там лежит список комнат. Как вас зовут? — Моррис Цапп.
— Мне кажется, я слышал это имя.
— Очень может быть. А тебя как зовут?
— Перс МакГарригл, из Лимерика. Так это вы читаете доклад на вечернем заседании? Название которого будет объявлено дополнительно?
— Верно, Персик. Вот почему я так сюда рвался. Ну-ка, посмотри в конец списка. Фамилий на «Ц» не так уж много.